— Чашку чаю, если не трудно, — попросил он Уолли и уселся за стойкой рядом со мной.Уолли недовольно сдвинул брови. Лундквист улыбнулся, глядя на Уолли:— С чаем возни больше, но я предпочитаю чай. И с лимоном, будьте так добры.Уолли занялся чаем. Лундквист повернулся ко мне и сказал:— В Роджерса два раза выстрелили сзади. Из сорок первого калибра. Наверное, из револьвера, гильз не нашли. Хотя, конечно же, преступник мог забрать их с собой.— Сорок первый калибр! — присвистнул я.— Да. Оригинальный выбор.— Сколько таких у вас зарегистрировано?Уолли подал чай. Лундквист выжал лимонную дольку в чашку, поболтал пакетиком чая, изучая цвет напитка, остался доволен, вытащил его за хвостик и плюхнул на блюдце.— Передайте мне сахар, пожалуйста.Я придвинул ему чашку с пакетиками сахара. Он открыл сразу два, сложив их вместе и оторвав верхние кромки. Высыпав сахар в чай, осторожно перемешал его ложкой.— Во всем штате ни одной единицы огнестрельного оружия сорок первого калибра не зарегистрировано, — сообщил он, глядя на меня.— Что еще?— Должны быть следы покрышек от другой машины. А что получается? Место безлюдное — тупик, но многие именно там и паркуются. Да и земля промерзла. Слепок сделать не удалось.Лундквист поднес чашку ко рту, подул легонько, сделал глоток и поморщился.— Ничего хорошего. Вода наверное не закипела, да и сорт чая не из лучших.— Полагаешь, у Уолли для особых случаев припрятана баба на чайник?Лундквист улыбнулся шутке и сказал:— По словам миссис Роджерс, муж ушел утром на работу в обычное время. После этого она его не видела. Домой он не заезжал. Говорит, что не очень тревожилась, потому что он частенько задерживается допоздна. Иногда и на всю ночь.— В Уитоне, штат Массачусетс?— Я тоже об этом подумал, — кивнул Лундквист. — Медэксперт считает, что его застрелили еще вечером, и не поздним вечером. Точное время установить сложно — на улице был мороз. Если удастся выяснить, когда он в последний раз ел...Лундквист отхлебнул чая, Уолли подошел, положил счет и снова удалился.— Значит, приехал он туда вечером, после того как стемнело, — рассуждал я вслух, — и встретился там с кем-то, кого хорошо знал. Они сидели в машине, разговаривали, а потом один из собеседников выстрелил ему в затылок.— А почему — «один из»? Может, и был только один?— Один сидел на переднем сиденье, рядом с шефом, и стрелять сзади не мог.Лундквист согласился:— Да. И он знал их. Нормальный полицейский не впустит в машину двух чужаков, да еще кого-то на заднее сиденье, а сам подложит свой пистолет под задницу.— Он не хотел, чтобы его с ними видели, — заметил я.— Иначе зачем ему было заезжать в тупик безлюдной улочки, в холод, в темень, и вести разговоры в машине.— Свидание?— Сразу с двумя? И у одного пушка сорок первого калибра?— Выпускают ведь «дерринджеры» «Дерринджер» — американский короткоствольный крупнокалиберный пистолет.

сорок первого калибра. Две женщины, решившие разобраться с мужчиной, который водил обеих за нос.— Не исключено. Но маловероятно.— Или же он брал взятки. И там встретился со своими кормильцами, но они на этот раз чего-то не поделили.— Теплее, — кивнул Лундквист.— У вас на Роджерса что-нибудь есть?— Нет. Но он руководил полицией города, который снабжает кокаином несколько штатов.— А заправляет всем Фелипе Эстэва, — сказал я.— Вы так думаете?— Да.— Может быть, я тоже так думаю. Но ни вы, ни я этого еще не доказали.— Может быть, кому-то из нас это удастся доказать.— И тогда мы, возможно, узнаем, кто убил Вальдеса.— Но, возможно, и не узнаем. Или это окажется совсем не тот, на кого мы думаем.— Все было бы гораздо понятнее, если бы Вальдеса не кастрировали, — сказал Лундквист.— Хотели припугнуть остальных?— И они своего добились. За кокаин и за чужих жен наказание одинаковое.Лундквист сделал еще один небольшой глоток и поднялся. Чашка оставалась наполовину невыпитой.— Заплатите? — улыбнулся он мне.— Конечно. Я на полном содержании.— Спасибо, — сказал Лундквист. Он сдвинул кобуру чуть вперед, на бедро, и растворился в холодном солнечном свете. Я заплатил по счету, приложив пятьдесят центов чаевых, и отправился к себе в мотель. Глава 17 Из-за зарослей вечнозеленого кустарника на холме, возвышающимся над Микэник-стрит, я наблюдал за складом Эстэвы. Дорога повторяла изгиб реки, ныряла под мост на Мейн-стрит и исчезала. Я торчал здесь, в «красном болиде» Сьюзен, третий день и, когда кто-нибудь выходил со склада или подъезжала какая-нибудь машина, подносил к глазам бинокль.С больших грузовиков сгружались контейнеры с овощами и увозились в глубь склада. Там они расфасовывались, и в грузовики загружались ящики поменьше.Машину Сьюзен, ярко-красную и по форме напоминавшую морковку, не назовешь идеальной для слежки, но если Эстэва или его подручные видели меня, их это, по-видимому, мало тревожило. Во всяком случае, никто не появлялся и не требовал, чтобы я проваливал отсюда.С собой у меня был термос кофе с сахаром и сливками. По моему твердому убеждению, это верный шаг на пути к полному отказу от напитка. Прихватил я с собой и несколько сэндвичей: тунец на ломтиках грубого ржаного хлеба, индейка — на ломтиках пшеничного, украшенного листочками салата и майонезом. Приготовил я их с вечера, после визита в Мелз-маркет, где в секции импортных товаров неожиданно наткнулся на кирпичик ржаного хлеба.Ярко светило солнце, и от парникового эффекта в машине было тепло даже при заглушённом моторе.Мне удалось заставить Уолли налить кофе в термос, не притронувшись к нему и пальцем. Оказалось достаточно личного обаяния. Я отпил кофе, откусил сэндвич и заработал челюстями, нарушая тишину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46