– Меня повысили, знаете? – сообщил Уилбур, провожая нас по коридору в гостиную.
Он остановился, давая нам возможность пробормотать невнятные поздравления, а затем продолжал:
– «Объединенное Пользопричинение» всегда продвигает тех, кто подает особые надежды, а я проработал десять лет в управлении пенсионным фондом, и «ОбПол» решило, что я созрел для чего-то нового и динамичного. И сейчас я исполнительный директор их филиала «Майкротех»!
– Господи, ну и совпадение! – саркастически сказал Лондэн. – Это что, компания Майкрофта?
– Простое совпадение, – подчеркнуто произнес Уилбур, – как вы сами сказали. Мистер Бодрофф, президент Майкротеха, объявил, что это лишь благодаря моей старательности; я…
– Четверг, дорогая! – вмешалась Глория, жена Уилбура.
В девичестве Скокки-Маус, она вышла замуж за Уилбура, ошибочно полагая, что он: а) богатый наследник и б) умен, как его отец, – но, как это ни печально, ни одно из ее ожиданий не оправдалось.
– Дорогая, ты просто божественно выглядишь! Ты похудела?
– Понятия не имею, Глория… а ты изменилась.
И действительно. Обычно разодетая в пух и прах, в дорогих нарядах и шляпках, ярко накрашенная и увешанная драгоценностями, на сей раз жена кузена облачилась в летние хлопчатобумажные брюки и рубашку. Косметикой она в кои-то веки не злоупотребила, а ее волосы, всегда тщательно уложенные, сегодня оказались стянуты в хвост простой черной резинкой.
– Что скажешь? – спросила она, поворачиваясь и давая возможность рассмотреть себя как следует.
– А куда делись платья по пятьсот фунтов? – спросил Лондэн. – К вам что, судебные приставы приходили?
– Да нет, это же последний писк! «КРОТкая мисс» рекламирует стиль Четверг Нонетот! Сейчас он самый модный!
– Забавно, – покивала я, недоумевая, когда же закончится вся эта нелепая раскрутка дела Эйр в прессе.
Корделия дошла до того, что получила лицензию на пазлы и фигурки-трансформеры, прежде чем я успела ее остановить. Интересно, к этому она тоже руку приложила?
– Если бы Джен Эйр спас Бонзо-вундерпес, – осведомилась я, пытаясь сохранить безразличный вид, – вы бы надели ошейники с шипами и стали обнюхивать друг другу задницы?
– Можно и без грубостей обойтись! – надменно ответила Глория, смерив меня взглядом. – Ты гордиться должна. Представь себе, в декабрьском номере «КРОТкой мисс» сказано, что коричневая кожаная летная куртка гораздо больше подходит к стилю Четверг Нонетот. Твоя черная, боюсь, немного устарела. А ботинки-то – бог ты мой!
– Минуточку! Как это ты утверждаешь, что я выгляжу не по-четвергнонетотовски? Я и есть Четверг Нонетот!
– Мода не стоит на месте, Четверг. Я слышала, в следующем месяце на пике будут морские беспозвоночные. Так что резвись, пока можно.
– Морские беспозвоночные? – откликнулся Лондэн. – Где же джемпер твоей матушки, связанный для кальмара? Выходит, мы на целом состоянии сидим!
– Неужели вы не можете вести себя серьезнее? – с отвращением фыркнула Глория. – Если выпадете из обоймы, о вас все забудут, ясно?
– Ясно, забудут так забудут, – ответила я. – Лонди, что скажешь?
– Конечно забудут, Чет.
Мы лукаво посмотрели на Глорию, и она расхохоталась. Глория вообще-то неплохая тетка, если суметь ее к себе расположить. Уилбур воспользовался возможностью рассказать нам побольше о своей новой замечательной работе и, как только его жена замолчала, вступил в разговор.
– Теперь я получаю двадцать тысяч фунтов, и машину, и хороший пенсионный пакет! Я могу уйти на пенсию в пятьдесят пять, и мне все равно будут выплачивать две трети зарплаты! А что сулит вам ТИПА-пенсионный фонд?
– Копейки, Уилбур, ты же знаешь.
Вошла копия Уилбура, только чуть поменьше и побледнее.
– Привет, Четверг.
– Привет, Орвилл. Как ухо?
– Да все то же. Что ты говорил об уходе на пенсию в пятьдесят пять, Уилл?
За разговором о пенсии меня позабыли. Шарлотта, жена Орвилла, тоже приоделась в стиле Четверг Нонетот. Они с Глорией тут же завели бесконечный разговор о том, какие кожаные ботинки, закрывающие или открывающие щиколотку, больше в стиле Четверг Нонетот и можно ли чуть подчеркнуть линию века контурным карандашом. Как обычно, Шарлотта соглашалась с Глорией – она вообще со всеми всегда и во всем соглашалась. Она была на редкость приветлива, но только лучше не садиться с ней в лифт, а то замучает тебя своей любезностью до смерти.
Мы оставили их, и я вошла в гостиную, ловко поймав за руку моего старшего братца Джоффи, который надеялся, как и все тридцать пять лет нашего общения, отвесить мне звонкий подзатыльник. Я выкрутила ему руку полунельсоном и ткнула носом в дверь – он и понять не успел, что происходит.
– Привет, Джофф, – сказала я. – Стареешь?
Отпущенный на свободу, он расхохотался, выпятил челюсть, поправил жесткий воротничок и крепко обнял меня, одновременно протянув руку Лондэну. Тот, предварительно убедившись, что Джоффи не спрятал в ней пищащей игрушки, как частенько бывало, сердечно пожал ее.
– Ну, как жизнь, мистер и миссис Дурынды?
– Все в порядке, Джофф. А ты как?
– Не так чтоб очень, Чет. Церковь Всемирного Стандартного Божества на грани раскола.
– Не может быть! – воскликнула я, как можно убедительнее изобразив удивление и тревогу.
– Боюсь, что так. Новая церковь Всемирного Стандартного Правого Божества отделилась от нас из-за непримиримых разногласий по поводу того, в каком направлении пускать по рукам поднос для пожертвований.
– Еще один раскол? Уже третий за неделю!
– Четвертый, – поправил Джофф. – А сегодня только вторник. Объединение стандартизированных пробаптистов с монахинями каких-то методистских и лютеранских орденов распалось вчера на две подгруппы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116