Для мелких антикваров поиск «Карденио» равнялся поискам Святого Грааля, лотерее с крупнейшим выигрышем на кону.
Мы позвонили в дверь дома номер двести шестнадцать. Нам открыла крупная румяная женщина средних лет, явно только что от парикмахера. Кошмарное платье, усеянное изображениями Просперо, могло служить выходным нарядом только подобной особе.
– Миссис Хатауэй34? Энн Хатауэй (1556–1623) – жена Шекспира


– Да…
Мы показали ей свои жетоны.
– Прост и Нонетот, суиндонское отделение литтективов. Это вы звонили нам утром?
Миссис Хатауэй34 просияла и радостно пригласила нас войти. Все стены в доме были увешаны изображениями Шекспира – от вставленных в рамочку афишек до гравюр и сувенирных тарелочек. Книжные полки ломились от бесчисленных томов по шекспироведению, на кофейном столике красовались тщательно разложенные редкие старые издания еженедельника Шекспировской Федерации «Мы любим Вилли», а в углу комнаты маячил прекрасно восстановленный «Говорящий Уилл» тридцатых годов. Не вызывало сомнений, что перед нами серьезная фанатка. Не настолько чокнутая, чтобы изъясняться только цитатами из пьес, но уже близко к тому.
– Не желаете ли чашечку чая? – спросила миссис Хатауэй34 и торжественно водрузила на проигрыватель древнюю грампластинку на семьдесят восемь оборотов с записью сэра Генри Ирвинга, который читал монолог Гамлета так невнятно, словно жевал при этом носок.
– Нет, спасибо, мэм. Вы сказали, у вас есть экземпляр «Карденио»?
– Конечно! – вскричала она, а затем, подмигнув, добавила: – Наверное, эта новость для вас как гром среди ясного неба, а? Еще бы, потерянная пьеса Уилла!
Я не стала ей говорить, что на нас чуть ли не каждую неделю валится очередной «Карденио».
– Мы просто не могли в себя прийти от изумления, миссис Хатауэй34.
– Зовите меня Энн34! – улыбнулась женщина и, выдвинув ящик письменного стола, бережно извлекла оттуда книгу в розовой оберточной бумаге.
С благоговением водрузила она свое сокровище на стол перед нами.
– Я купила ее на прошлой неделе на распродаже вещей из частного дома, – доверительно сообщила нам миссис Хатауэй34. – Наверное, владелец и не подозревал, что у него среди непрочитанных романов Дафны Фаркитт и ветхих номеров ежемесячника «Лучшие старинные тосты» скрывалась давно утраченная шекспировская пьеса.
Она подалась вперед.
– Представляете, она досталась мне за бесценок. По-моему, это самая важная находка с тех пор, как был обнаружен фрагмент «Короля Лира», – радостно продолжала хозяйка, сложив руки на груди и с обожанием глядя на гравюрный портрет Барда над камином. – Тот фрагмент написан рукой Уилла и содержит только две строфы диалога Лира и Корделии. Его продали на аукционе за миллион восемьсот тысяч! Подумать только, сколько может стоить «Карденио»!
– Подлинный «Карденио» был бы просто бесценен, мэм, – вежливо заметил Безотказэн, подчеркивая слово «подлинный».
Я отложила книгу. Мне уже хватило.
– Жаль разочаровывать вас, миссис Хатауэй34…
– Энн34! Зовите меня Энн34!
– …Энн34! Мне жаль, но вынуждена сообщить вам, что это, по-видимому, подделка.
Она не слишком обиделась.
– Вы уверены, дорогая? Вы ведь совсем немного прочли.
– Боюсь, что так. Рифма, размер и даже грамматика не соответствуют ни одной из известных шекспировских пьес.
На некоторое время повисла тишина. Хатауэй34 переваривала мои слова, нахмурившись и прикусив губу. Ее внутренние борения можно было наблюдать невооруженным глазом. Наконец, как это нередко случается, упрямство взяло верх над здравым смыслом, и она агрессивно заявила:
– Уилл умел блестяще менять стиль, мисс Нонетот! И вряд ли некоторое отступление от канонов способно помешать идентификации!
– Вы меня не поняли, – возразила я как можно тактичнее. – Это нельзя назвать даже хорошей подделкой.
– Ну и что! – с видом оскорбленной невинности провозгласила Энн34 и выключила Генри Ирвинга, словно в наказание нам. – Такая идентификация, как всем известно, чрезвычайно сложна. Я обращусь к другому специалисту!
– Это ваше право, мэм, – ответила я, – но любой специалист скажет вам то же самое. И дело даже не в стилистике. Видите ли, Шекспир не писал на бумаге в линеечку шариковой ручкой. А даже если бы и писал, то очень сомнительно, что он отправил бы Карденио разыскивать Люсинду в горах Сьерра-Морены на открытом «рейнджровере» под хиты группы «Крутая четверка».
– Бог ты мой! – ахнул Безотказэн, возмущенный наглостью фальсификатора. – Там прямо так и написано?
Я протянула ему рукопись, он глянул и хихикнул. Но миссис Хатауэй34 и слышать ничего не хотела.
– И что? – сердито ответила она. – В «Юлии Цезаре» полным-полно часов, хотя их изобрели значительно позднее. Должно быть, и «рейнджровер» точно так же был введен Шекспиром в пьесу, это всего лишь литературный анахронизм!
Я любезно улыбнулась и направилась к выходу.
– Мы были бы очень признательны, если бы вы согласились прийти к нам и написать, как к вам попала рукопись. Мы покажем вам фотографии, и, возможно, вы сумеете опознать того, кто состряпал эту подделку.
– Чушь! – надменно заявила дама. – Я найду другого специалиста. Если понадобится – третьего, четвертого, – неважно! Всего доброго, господа полицейские!
Она выпроводила нас вон и захлопнула дверь у нас за спиной.
– Дуракам закон не писан, – пробормотал Безотказен, пока мы шли к машине.
– Это точно. Однако интересное кино!
– То есть?
– Не оборачивайся. На дороге стоит черный «понтиак». Он торчал у здания ТИПА, когда мы уезжали.
Садясь в машину, Прост мельком взглянул в ту сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116