Это было сногсшибательное совпадение, но на сегодня самое приятное.
– Четверг, – возвестила приземистая дама. – Да?
Но она обращалась не ко мне, она записывала ответ.
– «Вверг в течь» – «Четверг». Здесь частичная анаграмма, – объяснила она всем.
Зазвенел аппарат аварийной связи.
– Говорит Диана Тантрисс, переговорщик ТИПА-9, – раздался деловой голос. – Кто на проводе?
– Ди, это я, Четверг.
Короткая пауза.
– Привет, Четверг. Вчера вечером видела тебя по телевизору. Похоже, тебя просто преследуют неприятности. Сейчас-то что?
Я посмотрела на стайку беспечных пассажирок, которые показывали друг другу фотографии своих детей. Фея Динь-Динь заснула, а Ирма Коэн с кроссвордом провозгласила:
– Шестое по горизонтали: наказ при расставании!
– Все в порядке. Немного устала, но все целы.
– Водитель выдвинул требования?
– Хочет поговорить с какой-нибудь шишкой из «Голиафа» о правах личности.
– Погоди, он же неандерталец!
– Да.
– Немыслимо! Он совершал насильственные действия?
– Никакого насилия, Ди. Только отчаяние.
– Чтоб его, – в сердцах сказала Тантрисс. – Откуда мне знать, как разговаривать с недром? Надо бы завести одного в ТИПА-Сети.
– Еще он хочет встречи с репортером из «ЖАБ-ньюс».
На том конце провода воцарилось молчание.
– Ди!
– Да?
– Что мне сказать Киэлью?
– Скажи ему… ну… скажи, что «ЖАБ-ньюс» высылают машину, чтобы доставить его в генетическую лабораторию «Голиафа» в Рекламми-маунтинз. Там его будут ждать управляющий корпорации, ведущий генетик и команда адвокатов, чтобы договориться о терминах.
Как всегда, бесстыдное вранье.
– А честно ли это, Ди?
– Четверг, какое «честно», – рявкнула Диана, – когда он захватил воздушный трамвай? Тут восемь жизней под угрозой! Не надо быть победителем в «Назови этот фрукт!», чтобы понять, как поступить. Пацифист этот неандерталец или нет, есть риск, что он может причинить вред пассажирам!
– Не дури! Ни один неандерталец никогда никому не причинял вреда! – сорвалась я, разъяренная тупостью коллег. – У вас там что, учебные сборы головорезов из ТИПА-14? Не на ком спецназ потренировать?
– Заложники часто начинают сочувствовать своим похитителям, Четверг. Не вмешивайся, мы сами это уладим.
– Ди, слушай внимательно, – произнесла я едва ли не по слогам. – Он – никому – не угрожал!
– ПОКА не угрожал, Четверг. Пока. Пойми, мы не можем так рисковать. Вот что мы сделаем: направим вас назад на Сиренчестерскую линию. В Криклейде устроят засаду агенты ТИПА-14. Как только неандерталец остановит вагон, боюсь, придется его убрать. Отведи всех пассажиров в конец салона.
– Диана, это безумие! Вы убьете его только за то, что он устроил кучке дур веселую поездку по Суиндонскому кольцу?
– Неандертальцев не убивают. Их убирают. Это большая разница, и, кроме всего прочего, закон очень суров к угонщикам.
– Он не угонщик. Он просто растерянный выморочник!
– Извини, Четверг, ничем помочь не могу.
Я зло бросила трубку. Вагончик уже повернул назад к Сиренчестеру. Мы пролетели станцию имени Бернарда Шоу – к великому удивлению ожидавших на перроне – и вскоре двинулись на север. Я вернулась к водителю.
– Киэлью, ты должен остановиться в Партоне.
Он в ответ только хмыкнул. Я не могла понять, обрадовало его мое заявление или огорчило, поскольку оттенки неандертальской мимики по большей части недоступны для людей. Несколько мгновений вагоновожатый смотрел на меня, затем спросил:
– У вас есть ребенки?
Следовало немедленно сменить тему. Обреченность на бесплодие – вот что горше всего оплакивали неандертальцы и чего они никак не могли простить своим хозяевам Homo sapiens. He пройдет и тридцати с лишним лет, как последние неандертальцы, появившиеся в результате генетического эксперимента, состарятся и умрут. Если, конечно, «Голиаф» не наделает еще. Они снова вымрут, и вряд ли даже его демарш способен этому помешать.
– Нет, у меня нет детей, – торопливо ответила я.
– У нас тоже, – сказал Киэлью, – но у вас есть выбирание. У нас нет. Нас не надо было возрождать. Это жестоко. Нас возродили, чтобы мы таскали чемоданы для сапиенсов, жили без ребенков и получали тык-тык зонтиком.
Он тоскливо уставился в пустоту. Быть может, перед его внутренним взором проносилась счастливая жизнь тридцать тысяч лет назад, когда никто не запрещал ему охотиться на гигантских травоядных и поедать их мясо в относительной безопасности своей пещеры. Он сказал, что едет домой… Чтобы попасть домой, ему надо было кануть обратно в небытие. Он не хотел причинить зла никому из нас и никогда не причинил бы. Он не мог причинить зла даже самому себе и потому решил доверить это ТИПА-агентам.
– Прощай.
Я чуть не подпрыгнула от того, как было произнесено это слово – словно окончательный приговор. Но, обернувшись, поняла, что это всего лишь мадам Коэн с кроссвордом. Она отгадала последнее слово.
– Наказ при расставании – «прощай»! – радостно бормотала она. – Прощай! Прощай! Кончено!
Мне это не понравилось. Ни чуточки. Три разгадки из кроссворда были: «надоеда», «Четверг» и «прощай». Опять совпадение. Не лопни шины, не найдись билет, вряд ли я сидела бы сейчас в воздушном трамвае. Все в салоне носили фамилию Коэн. А тут еще этот кроссворд. Но «прощай»? Если все пойдет по ТИПА-плану, то единственное существо, которое может принять данное восклицание на свой счет, это Киэлью…
Тут мы без остановки миновали Партон, и мне стало не до совпадений. Я попросила всех перейти в заднюю часть салона и, как только пассажирки столпились в хвосте, подошла к кабине водителя.
– Послушай, Киэлью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116