Половина людей ни за грош поляжет!»Командир латышских стрелков, мысля также, помотал головой, сказал, смешно растягивая слова.— Я... мм-оих людей... на пул-леметы не пов-ве-еду!Понимал, что главный удар принимать ему.— А чего тогда делать? — растерялись чекисты, которые более привыкли ночные обыски учинять, чем в атаки ходить.— С другой улицы надобно, — не удержался, сказал Мишель. — Там пристройки дворовые, ежели в них из соседних зданий попасть, то можно с тылу зайти.— Вы верно знаете? — спросил латышский командир, испытующе глядя на Мишеля.— Да. Я там бывал, — кивнул тот.Правда, давно бывал, года четыре тому назад, при обстоятельствах вполне романтических — на балу, где безответно ухлестывал за дочкой хозяина дома, которую звали, кажется, Мими. Они даже из залы во внутренний дворик выходили, свежим воздухом подышать, отчего Мишель более-менее знал устройство дома. Да только после, как к Мими какой-то слащавый штабс-капитан подскочил, — она им увлеклась.— Эт-то дел-ло! — поддержал Мишеля командир латышских стрелков. — Надобно с фронта стрельбу учинить, а частью отряда с тыла ударить.Командиры стали, крича и размахивая руками, обсуждать предложенный план. Никакого единоначалия в отряде не было — всяк тянул в свою сторону, отчего стоял митинговый гвалт.Наконец порешили идти с двух сторон.— Поведете моих бойцов, — сказал командир латышских стрелков.— Я? — удивился Мишель.— Вы! Вы ведь там бывали!Мишеля придали латышскому взводу, сунув в руку винтовку.Выстроившись в цепь, они перебежали на соседнюю улицу.— Туда!Нырнули, сквозь низкую арку, в проходной двор. Зашли в подъезд. Постучали в дверь.— Кто там?— Откройте, Чека!..Прошли через квартиру на другую сторону, один за другим, сквозь раскрытое окно, пододвинув стул и наступая грязными подошвами на подоконник, попрыгали во двор. Уже особняка. Пригибаясь, побежали к пристройке.Их никто не заметил. Пьяные анархисты, видно, беспробудно спали. Ежели кто и нес службу, то не здесь, а со стороны парадного входа.Ткнулись в какую-то дверь. Она была заперта. Пришлось высаживать ее прикладами. Шуметь уже не боялись, потому как с улицы часто загромыхали выстрелы, застрекотали пулеметы, ахнул, рассыпавшись звоном оконного стекла, взрыв...Отряд пошел в атаку.— А ну — разом!Дверь, не выдержав напора, вылетела, причем вместе с косяком. Внутри было темно — двигались на ощупь. Сунулись в какую-то залу, где среди груды сваленной мебели на шикарных диванах спали вповалку пьяные матросы.Тех, кто потянулся за оружием, закололи штыками, остальных связали друг с дружкой ремнями.Пошли дале...Первый этаж миновали благополучно, а вот на втором, на лестнице, навстречу им забухали выстрелы. Кто-то, рядом с Мишелем, ахнув, присел, схватившись за живот. Мишель, повинуясь фронтовым привычкам, упал, пополз в сторону, за выступ лестницы. Выставив вперед винтовку, пальнул несколько раз вверх, в распахнутые двери. Теперь оттуда в любой момент могла вылететь граната, и тогда, на узкой лестнице, их всех посечет осколками.— Надобно бы вперед! — беспокойно озираясь, сказал Мишель. Да куда там! Латышские стрелки лежали вповалку, прижимая головы к полу. Раненый командир корчился от боли на полу.Из-за дверей вразнобой, но часто стучали винтовочные и револьверные выстрелы. Патронов у анархистов было вдосталь! И что уж совсем худо — справа деловито, будто швейная машинка «Зингер», застрочил «максим». Видно, его стащили с окна, да развернули к двери, дабы сдержать атаку, идущую с первого этажа.«Та-та-та-та!..» — беспрерывно, одной длинной очередью, строчил пулемет.Поверх голов, впиваясь в стены и перила лестницы, раскалывая мраморные балясины, колотили пули, летели во все стороны, осыпая солдат, мраморные осколки.Ах, как все неудачно вышло-то — всего-то пролет не добежали — на чем первоначальный порыв угас. Теперь всяк станет искать для себя спасения, забиваясь в укрытия, и атака скоро совершенно захлебнется!..На улице тоже успеха не наблюдалось — судя по залпам, наступающие цепи залегли, посеченные огнем пулеметов. Только броневик, колеся туда-сюда по улице, огрызался, крутя башней и поливая окна дворца из двух своих пулеметов.Мишель беспокойно оглядывался, выискивая командира, ожидая, кто возьмет на себя командование. Но таковых не находилось — солдаты, вжимая головы в плечи, сползали по лестнице вниз.Что-то случилось с Мишелем — как видно, дала себя знать фронтовая закваска. Там ему, хоть и не так долго он воевал, приходилось командовать взводом, а после ротой, там он привык брать ответственность на себя.— А ну!.. Слушай мою команду!.. — крикнул Мишель. Солдаты зашевелились, приподняли головы, глянули на него вопросительно.— У кого гранаты есть?— У меня...— И у меня тоже...— Попасть в двери сможете?Двери были высоко и находились за парапетом лестницы. Чтобы попасть в них, нужно было приподняться, подставясь под пули.— Попробовать, конечно, можно...— Слушай меня! — вновь рявкнул Мишель. — К стрельбе залпами... Товсь!Его поняли.Солдаты завозились, задергали затворами винтовок.И он тоже, оттянув, толкнул вперед затвор, досылая в ствол патрон.— По моей команде...Все подобрались.— Цельсь... Пли!Разом грохнули два десятка винтовок. Пули, влетев в проемы дверей, запрыгали рикошетом от потолка и от стен по комнатам, заставляя матросов залечь, прижаться к паркетному полу.— Залпо-ом!.. Залязгали разом затворы. Пауза...— ...Пли!Ахнул новый залп, так, что стены дрогнули.Там, на улице, их услышали и стали стрелять чаще.— Залпо-ом!..Пли!..Встречная стрельба стихла. Воспользовавшись мгновением, несколько солдат привстали и швырнули в дверные, проемы гранаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78