В самих воротах стояла грозного вида стража из беков и тюфянчеев, охраняя вход в шахский дворец.Как ворота миновали, увидели кругом цветущие сады, кои до самого дворца тянутся. В садах тех растут деревья, каких на Руси не встретишь, и устроены фонтаны, подле которых ходят чудные птицы с маленькими головами и огромными цветными хвостами, которые они могут распускать подобно вееру!За садами был шахский дворец — весь из белого камня, украшенный цветными узорами и золотом. Справа — другой дворец, поменьше, специально назначенный для жен шаха, коих у него не одна, а без счету, что вера персиянская позволяет. Но туда иноземцам не попасть, а кто наложницу шаха по злому умыслу либо случайно узрит, того тут же казнят лютой смертью, а коли он благородных кровей да шах его помилует, то лишь выкалывают глаза и отрезают язык, дабы не мог он сказать, что видел!На площади, что пред шахским дворцом, посольство ждали богато разодетые ханы, султаны и иные приближенные шаха. Как ступил наземь посол русский, князь Григорий Алексеевич Голицин, все ему поклонились, а люди подлого сословия пали ниц, коснувшись лбами земли.Григорий Алексеевич в ответ тоже поклонился да по ступенькам на крыльцо степенно взошел. А за ним приближенные его и слуги, что подарки, шаху назначенные, внесли.Яков Фирфанцев да многие иные из посольства внизу ждать остались. Стояли да на солнце парились, какое в краях персиянских зело зло греет!Стоял Яков да на дворец, где жены шаха обитали, косился — неужто верно у него столь жен?.. Как же он с ними управляется-то, когда и с одной девкой, коли она молода да горяча, сладить мудрено? А тут их, может, тыща! Или он секрет какой знает или снадобье особое имеет?.. Вот бы ему про тот секрет разузнать да снадобье то раздобыть!..Да еще думал — взглянуть бы на девок тех, персиянских, хоть одним глазком — может, они необыкновенные какие — при двух лицах али трех грудях, что их никому не кажут, а тем, что их увидели, головы рубят?Да где там взглянуть — коли голова на плечах одна. Было бы две — может быть, одну и не пожалел!..Печет солнце, аки огонь сковороду, отчего мысли бесовские в голову лезут.А вот бы и на Руси правило такое ввести, чтобы не с одной девкой всю жизнь жить, а с двумя или даже поболе. Вот славно-то было бы, хоть и грех то смертный!..Все солнце это, солнце!..Наконец вышел из дворца толмач и распорядился гостей в палаты, им предназначенные, вести, дабы они с дороги отдохнули.Внутри дворца тень да прохладца. В залах пруды устроены, в которых рыбы золотые плавают. Вместо диванов — ковры мягкие по полу расстелены, на коврах — подушки. Пред подушками подносы стоят с яствами.Как лег Яков на те подушки, так нега его одолела.Прикрыл глаза да, не заметив как, заснул.И приснились ему ядреные русские девки в сарафанах с кокошниками, коих у него не одна, а сто, и все они к нему ластятся, ласковыми словами называют, и все-то они ему не полюбовницы, а жены законные!..Такой сон — что век бы не просыпался!..Да только пришлось!.. Глава XI И все же непонятно, как могло быть, чтобы восемь здоровенных ящиков, ценой в миллиард, вдруг взяли да пропали! Чай не иголка!..Как же это все было-то?..Уж не так ли...На стрелке звонко свистнул паровоз. Машинист, наполовину вывалившись в раскрытое окошко, глянул назад. Стрелочник дал отмашку. Машинист тут же занырнул обратно, задвинув стекло. Паровоз дрогнул, пустил струю пара в морозный воздух, прокрутил на обледеневших рельсах колеса. Попятился, сдал назад, к пакгаузу, толкая вперед себя единственный вагон.— Стой!Помощник машиниста выскочил из кабины, сбросил сцепку, побежал обратно в жар нагретой от топки паровозной будки. Мотаясь на стрелках, черный паровоз в клубах дыма побежал в депо к Николаевскому вокзалу.Подле вагона столпились, переминаясь в снегу, солдаты комендантского взвода.Кто-то, с баулами и чемоданами наперевес, лез через рельсы.— Куды прешь?! А ну — стой! Человек с баулами удивленно замер.— А ну — пшел отсель! Не вишь — груз воинский!..Сбили засов, токнули в сторону дверь. Подошел комендант, глянул внутрь. В вагоне, поставленные рядком, стояли деревянные ящики.— Храпцов!— Я, ваше благородие! — подскочил солдат.— Займешь пост. Никого сюда без меня не подпускать. Да смотри, сам внутрь не суйся. Понял ли?— Так точно, ваше бродь! — рявкнул солдат. Комендант, глядя на ящики, лениво думал о том, что опять ему не повезло, что угораздило же под самый конец дежурства получить литерный груз.— Коновалов!— Я!— Сбегай, глянь, там по дороге никто не едет?Хотя и бежать уже не нужно было, и так отсюда слыхать, как гудят, чихают моторы и надетые на колеса цепи скребут лед дороги.К пакгаузу подкатили грузовики.На открытом сиденье сидели, закутавшись от ног до самых макушек в тулупы, нацепив на глаза огромные, в пол-лица, очки заледеневшие шоферы. В кузове первой машины сидели, нахохлившись, на корточках, прижимаясь друг к другу, солдаты.— Вы, что ли, за литерным? — обрадованно спросил комендант.— Так точно! — козырнул ему соскочивший с переднего сиденья розовощекий прапорщик, скидывая с головы башлык.— Ну тогда забирайте.— Слушай мою команду! — звонко крикнул прапорщик. — Прыгай в вагон и грузи ящики в авто! Да не зевай мне!Солдаты посыпались на снег, запрыгнули в вагон, крича и ругаясь, потащили из него ящики. Трое толкали их вниз, четверо принимали и отволакивали к грузовикам, запихивая через откинутые задние борта внутрь.Один.Другой.Третий...Восьмой.— Все?— Все!Комендант на всякий случай заглянул внутрь. Вагон был пуст.Машины, натужно гудя и стреляя сизым выхлопом, разворачивались и выползали на дорогу.Какой груз они приняли, откуда и куда его увозили, комендант не спрашивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78