И это нельзя истолковывать как показатель ошибочности
нашего утверждения. Этот может происходив по той причине, что в таких
учреждениях более приемлемы другие обстоятельства труда (например, короче
рабочий день, меньше нагрузка, есть возможность заниматься какими-то своими
делами). В такой ситуации рассматриваемое утверждение может быть исключено
из числа научных законов как неработающее, ненужное.
Из сказанного должно быть ясно, что нельзя считать научным законом
утверждение, просто обобщающее результаты наблюдений. Например, человек,
которому пришлось походить по инстанциям и наблюдать начальников разного
типа, может сделать вывод: "Все начальники хапуги и карьеристы". Это
утверждение может оказаться верным или неверным. Но оно не есть научный
закон, ибо не указаны условия. Если условия любые или безразличны, это
частный случай условий, и это должно быть указано. Но если условия
безразличны, то любая ситуация дает пример полностью реализуемых условий
такого рода, и применить понятие научного закона к этому случаю нельзя.
Обычно в качестве условий фиксируют не условия в упомянутом выше
смысле, а лишь какие-то конкретные явления, -- которые, на самом деле, можно
наблюдать. Возьмем, например, такое утверждение: "В случае массового
производства продукции качество ее снижается при том условии, что имеет
место бездарное руководство данной отраслью производства, отсутствует личная
ответственностью за качество и личная заинтересованность в сохранении
качества". Здесь условие сформулировано так, что можно привести примеры
таких условий в действительности. И не исключена возможность случаев, когда
массовое производство продукции бывает связало с повышением ее качества, ибо
действуют какие-то другие сильные причины, не указанные в условии. Такого
рода утверждения научными законами не являются. Это -- просто общие
утверждения, которые могут быть истинными или ложными, могут подтверждаться
примерами и опровергаться ими.
Говоря о научных законах, надо различать то, что называют законами
самих вещей, и утверждения людей об этих законах. Тонкость этого различения
состоит в том, что мы знаем о законах вещей лишь формулируя какие-то
утверждения, а законы науки воспринимаем как описание законов вещей. Однако
различение здесь можно провести достаточно просто и ясно. Законы вещей могут
быть описаны самыми различными языковыми средствами, в том числе --
утверждениями типа "Все мужчины обманщики", "Щелкни кобылу в нос, она махнет
хвостом" и т. п., которые научными законами не являются. Если в научном
законе отделить основную его часть от описания условий, то эта основная
часть может быть истолкована как фиксирование закона вещей. И в этом смысле
научные законы суть утверждения о законах вещей. Но выделение научных
законов как особых языковых форм есть совсем иная ориентация внимания
сравнительно с вопросом о законах вещей и их отражении. Сходство фразеологии
и кажущиеся совпадения проблематики создают здесь сложности, совершенно
неадекватные банальности самой сути дела.
Различая научные законы и законы вещей, надо, очевидно, различать и
следствия тех и других. Следствия первых суть утверждения, выводимые по
общим или специальным (принятым только в данной науке) правилам из них. И
они также суть научные законы (хотя и производные по отношению к тем, из
которых они выводятся). Например, можно построить социологическую теорию, в
которой из некоторых постулатов о стремлении индивида к безответственности
за свои поступки к другим индивидам, находящимся с ним в отношении
содружества, будут выводиться утверждения о тенденции индивидов к
ненадежности (не держать данное слово, не хранить чужую тайну, разбазаривать
чужое время и т. п.). При этом для выводимых утверждений будут сохранять
силу те же условия, что и для посылок. Трудность обычной дедукции здесь
состоит в том, что все посылки, из которых производится вывод, должны
содержать одинаковую часть, фиксирующую условия, или такая часть должна
выводиться. Общая схема вывода такова: из посылок "A при условии B" и "C при
условии D" выводится "X при условии Y", если Y выводится из B и выводится из
D по отдельности.
Следствием же законов вещей, фиксируемых законами науки, являются не
законы вещей, а те или иные факты самой действительности, к которой
относятся научные законы. Возьмем, например, закон, согласно которому имеет
место тенденция назначать на руководящие посты не самых умных и талантливых
людей, а самых посредственных и среднеглупых, но зато угодных начальству по
иным параметрам и имеющих подходящие связи. Следствием его является то, что
в некоторой сфере деятельности (например, в исследовательских учреждениях, в
учебных заведениях, в управленческих организациях искусства и т. п.)
руководящие посты в большинстве случаев (или по крайней мере часто) занимают
люди, глупые и бездарные с точки зрения интересов дела, но хитрые и
изворотливые с точки зрения интересов карьеры. Люди на каждом шагу
сталкиваются со следствиями действия социальных законов. Некоторые из них
субъективно воспринимаются как случайности (хотя строго логически понятие
случайности тут вообще не применимо), некоторые вызывают удивление, хотя
происходят регулярно. Кому не приходилось слышать и даже самому говорить по
поводу назначения некоторого лица на руководящий пост, как могли такого
негодяя назначить на такой ответственный пост, как могли такому кретину
поручить такое дело и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152