Но Вы не учитываете одну нашу
особенность. Вы предполагаете, что кнут и пряник достаются в одинаковой мере
одним и тем же лицам. Но мы -- вымышленные персонажи в вымышленной стране. У
нас бьют одних, а пряник дают другим. Причем, когда дают пряник, первых
опять бьют. Вы о нас, ибанцах, думаете так, будто мы все находимся в
одинаковом положении и не вступаем между собою в свои внутриибанские
отношения. А между тем почти все, с кем Вам приходится иметь дело и кто Вам
жалуется на свою горькую судьбу, принадлежат именно к тем кругам, кто имеет
пряники и держит кнут в своих руках.
ПОДЛИННОЕ ИСКУССТВО
А где критерии настоящего и ненастоящего искусства, спрашивает Ученый.
Лично для меня тут проблемы нет, говорит Неврастеник. Вот, например, я зашел
в мастерскую к Художнику. Смотрю и чувствую, что в принципе такое я
научиться делать могу. Значит это -- барахло. Теперь я в мастерской Мазилы.
Смотрю и чувствую, что если я буду учиться даже сто лет, я никогда не смогу
сделать такое. Аналогично в поэзии. Вот, пожалуйста, стихи Литератора в
сегодняшней газете. Я такое могу сочинять километрами. Значит это дерьмо. Я
всего Литератора мог бы придумать за полгода. А вот стихи О -- никогда. Вы
слишком высокого мнения о своих способностях, говорит Ученый. Наоборот,
говорит Неврастеник. Я бездарен. Ну, хорошо, говорит Ученый. Попробуйте,
сочините что-нибудь. Извольте, говорит Неврастеник. Если запнусь на минуту,
засчитайте мне поражение.
УДАЧА
Мы, говорит Мерин, подползли вплотную. Вдруг как рванет! Я с Убийцей
спрятался в воронку. Вылезли двое ихних. Зачем? А кто их знает. Мы одного
пристукнули, и домой. Немного осталось, как Убийце прямо в жопу залепили,
сволочи. Пришлось двоих переть. Теперь может судимость снимут, говорит
Пораженец. В школу обратно отправят. Везет же людям! Не могу поверить, что
Интеллигента нет, говорит Уклонист. Это несправедливо. Почему? Не могу
объяснить. Сержант, Убийца -- это справедливо. Война. А Интеллигент -- это
несправедливо. Послушайте, что я сейчас сочинил, говорит Паникер.
Нас под вечер командир к себе позвал.
Строго-настрого обоим наказал.
Душу вон, а чтобы целы вы пока,
Не являться без живого языка.
Что поделаешь. На то она война.
И не их, конечно, в деле том вина,
Раз положено, чтоб лучше наступать,
С языком им с духу на дух толковать.
Вот по полю мы во тьмущей тьме ползем.
Языка того по-матерну клянем.
Где ты, сукин сын, язык, е.... мать,
К утру ведено которого подать?
Но отмерен в жизни каждому удел.
И на мину мой напарник налетел.
А я жив, кажись. Я вроде цел пока.
Мне назад никак нельзя без языка.
Подползаю, Вижу -- срать пошел один.
Ты-то, думаю, и нужен, господин.
Я за голу жопу хвать его рукой.
Не желаете ли рандеву со мной!
В общем утром на КП я приволок
Языка и от напарника кусок.
Язык малый оказался в доску свой.
Только сведений с него ни в зуб ногой.
Неплохо, говорит Мерин. Если выкинуть "е.... мать", в газете могут
напечатать. Лучше наоборот, говорит Уклонист. Напечатать "е.... мать", а
остальное выкинуть.
СТРАННОСТИ ОБЫЧНОГО
После интервью для меня сложилась странная ситуация, говорит Мазила. С
одной стороны, дела пошли лучше, с другой, застопорились. По одному и тому
же делу одни стали торопить, хотя им должно быть наплевать, а другие стали
затягивать, причем -- наиболее заинтересованные. Оживились старые стукачи, о
которых я и думать забыл, а постоянно действующие стукачи-друзья, не
вылезавшие из мастерской, все испарились. Ничего особенного и странного,
говорит Неврастеник. По законам системы все, причастные к твоим делам и
твоей персоне, должны отреагировать. Пока никто не знает, как. Обозначают
готовность отреагировать так, как прикажут. Стараются пронюхать, какие будут
установки. На всякий случай держат в запасе ту и другую возможность.
Установки нет, ибо там тоже еще не знают, как быть. Начинается брожение, в
результате которого что-то получится. Что именно -- трудно предсказать
конкретно. Это может быть нечто совершенно неожиданное для них самих. Во
всяком случае, тут неотвратимо действуют правила, которые, в конце концов, и
сделают свое дело. Во-первых, всякий, кто в этой ситуации может причинить
тебе безнаказанно или с малым наказанием какое-либо зло, будет его
причинять. Во-вторых, всякий, кто в этой ситуации может сделать Для тебя
безнаказанно или с малым наказанием какое-либо добро, не будет его делать.
В-третьих, твой поступок в принципе наказуем, и потому чем больше он тебе
принесет блага сейчас, тем больше он принесет тебе зла потом. Наказание
последует. Все дело лишь в его форме, мере и сроках. Не исключена
возможность, что тебя накажут лаской. Выпустят за границу. Пропустят
официальную работу. Дадут какое-нибудь почетное звание. А я и не против,
говорит Мазила. Я не политик и не идеолог. Я художник. Конечно, говорит
Неврастеник. Но дело в том, какой ты художник.
БАБЫ
Бабы -- что! Кругом взгляни!
Только хлопоты одни.
Коль приспичило вот так,
Молча делай в свой кулак.
Чистоту свою блюди!
Сколько выгод -- сам суди.
В грязь шинельку не стели.
Не прилипнут патрули.
Не подцепишь эту штучку.
Избежишь за это вздрючку.
Не настукают враги.
И целее сапоги.
Так дотянешь до седин.
Будешь честный семьянин.
(Из "Баллады")
После еды заговорили о бабах. Еда была скудной, и разговор приобрел не
столько практический, сколько чисто теоретический характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152