Очень захватывающая история.— Продолжение? — переспрашивает он.— Да. Девушка возвращается ночью сюда, в Гуссанвиль, только не одна, а с кем-то… Вероятно, это был Джо…— Но вы мне только что сказали, что Джо не выходил из дома?— Возможно, он нашел способ смыться! — Очевидно. Значит, он приехал сюда с девушкой, убил ее и сжег?— Это вас шокирует?— Да, из-за барана. Баран отличная идея, но она предполагает подготовку.— Неизбежно.— Но городской житель не покупает себе барана, как галстук. Если Джо вынашивал такие планы, то он должен был заранее обзавестись бараном…— Разумеется.— Ну а под каким предлогом он заманил сюда девушку ночью? Я знаю, они были сообщниками, но это не объясняет этой поездки.— А может быть, им было нужно что-нибудь спрятать?— Или с кем-нибудь встретиться.— Да, или с кем-нибудь встретиться.— С доктором, например?— Почему бы нет?— К тому же совать тело в топку удобнее, предварительно расчленив его. А кто лучше справится с этой отвратительной задачей, чем мясник или врач?— Вы хотите сказать, что Бужон участвовал в убийстве своей дочери?— Бывали и более удивительные вещи.— И расчленил ее?— А как иначе он узнал, что вы копаетесь именно в ее пепле?Андрэ надолго задумывается.— И какова цель всего этого, комиссар? Вы применили старое правило: ищи, кому выгодно преступление. Кому же могла быть выгодна эта серия преступлений?— Доктору.— Доктору? То, что он убивает Парьо, еще понятно, он, кажется, его ненавидел… Но зачем Бальмена… Причем с помощью Парьо! Зачем свою дочь?— Ой, стойте! — прошу я. — А то моя печка точно взорвется, если я продолжу кружить над этими вопросами, как ворон над падалью.— Вы разберетесь с этим по возвращении из Соединенных Штатов, если, конечно, ваши коллеги не поймают педераста и он не расколется.Мы встаем из-за стола. Хозяин ресторана складывается пополам и эскортирует нас до двери.— На здоровье, господа, — говорит он нам. Когда я сажусь в машину, раздается крик:— Комиссар! Комиссар!Я оборачиваюсь и вижу старое парижское такси, в нем сидит Шардон.Он возбужденно машет руками, роняя орехи и слюну.Такси останавливается.— Вы здесь? — спрашивает толстый полицейский. — А я слежу за доктором. Едва я начал дежурство перед его домом, как он вышел, сел в свою машину и поехал. Такси поблизости не было, и я поднялся к нему.Домработница мне сказала, что он убежал как сумасшедший, сказав ей, что едет в свой дом в Гуссанвиле… Я реквизировал такси, но эти драндулеты еле двигаются.— Не утомляйся, — говорю я. — Я видел эскулапа, он мертв. Он пустил себе пулю в лоб… Сделай все необходимое. Никого не пускай в дом.Особенно жандармов.— Застрелился! — бормочет Шардон.— Да, — говорю я, трогаясь с места. — Как видишь, еще одна естественная смерть! Глава 16 Когда я выхожу из кабинета патрона, на часах чуть больше четырех часов (для моих читателей начальников вокзалов поясняю: шестнадцать).Признаюсь, что я несколько оглушен заданием, которое он мне поручил. Я выполнял разную работу, но такую еще ни разу. Хотя надо же когда-то начинать… Я расскажу вам о ней как-нибудь в другой раз.Мой девиз: “Живи моментом”. Я начну думать о предстоящей миссии, когда буду сидеть в самолете.Положив паспорт, доллары и рекомендательное письмо в карман, я снова ступаю на тропу войны.До вылета осталось несколько часов, а опыт меня учит, что с толком использованные несколько часов стоят без толку проведенной жизни.Немного помедлив, выйдя на улицу, я направляюсь на улицу Шапталь, которую следовало бы переименовать в улицу Жмуров…Для начала наношу визит соседке Парьо — старой деве.Увидев меня, она издает писк напуганной мышки.— Ой, — вскрикивает она, — полицейский!— Он самый, — отвечаю. — Никогда бы не подумал, что вы боитесь полиции, мадемуазель.— Я боюсь не полиции, а мужчин, — жеманничает эта старая сушеная вобла.Я бросаю на нее красноречивый взгляд.Чтобы покуситься на ее добродетель, надо запастись отбойным молотком, это я вам говорю!— Ну, ну, дорогая мадемуазель, не все же мужчины грубияны.Попадаются и джентльмены. — И добавляю:— В полиции они встречаются редко, тут я с вами согласен, но Я, так сказать, редкая птица. — И я возвращаюсь к моему барану:— Скажите, в тот вечер, когда бедный месье Парьо протянул ноги…— Нельзя поприличнее? — перебивает она.— Пардон, в тот вечер, когда он отбросил копыта, у него работало радио?— Да… Он слушал музыкальную программу. Это был воскресный вечер, да?— Совершенно верно. А потом, когда.., подружка Парьо ушла, радио замолчало?— Да… Незадолго до ее ухода.Так-так, неужели доктор Андрэ попал в “десятку”?Изабель выключила перед уходом радио… А Парьо спал.., вечным сном!Я смотрю на старую деву, не сводящую с меня глаз.— Какая жалость, что вы не вышли замуж, — говорю я.— Это почему? — возмущается она.— Потому что я уверен, что вы составили бы счастье любого мужчины.— Это судьба, — говорит она, и в ее голосе слышится сожаление.— Ну да… Но вам, должно быть, одиноко?— Я привыкла…— Конечно… Вы смотрите на улицу и, спорю, долго остаетесь у окна…— На этой улице почти никакого движения…— Это верно. Скажите, когда в тот вечер ушла девушка, вы стояли у окна?— Я не помню.Эта старая калоша пудрит мне мозги!— Но, — уверяю я, — владелец ресторана напротив сказал мне, что вы стояли у окна и видели, как малышка вышла из дома.Я, конечно, блефую, но она заглатывает крючок всей челюстью.— Куда он лезет, этот свин! — возмущается она. — Я что, уж и не имею права подойти к окну?— Речь не об этом, мадемуазель… Вы имеете полное право проводить у окна всю жизнь, только не нагишом…— Какой ужас! — стонет она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31