Прошлой ночью у нас было очень мало гостей, и все они, как я уже сказала, мне известны — за исключением вас троих.
Тон управляющей становился все более холодным, и она задумчиво разглядывала мисс Дрисколл. Во время поиска бриллиантов она успела быстро и по-деловому обдумать ситуацию. И чем больше она думала, тем более невероятной казалась ей история мисс Дрисколл. Подумать только!
Чтобы, леди путешествовала с бриллиантами стоимостью пятьдесят тысяч фунтов, прикрепленными к ее талии стальной цепью! А возможно ли, чтобы эта леди прикрепила свое сокровище к талии на время сна? Не могла управляющая поверить и тому, что если бриллианты действительно были так прикреплены к явно не дородной фигуре мисс Дрисколл, то как их можно было снять оттуда ночью, не разбудив ее. Да к тому же еще эта запертая и закрытая на засов дверь! Как мог даже самый ловкий вор войти в номер мисс Дрисколл, если она, проснувшись утром, увидела, что дверь заперта и находится точно в таком же состоянии, как была вечером, когда она ложилась спать. Управляющая начала подозревать, что мисс Дрисколл стала жертврй галлюцинаций.
— Как я уже сказала вам, сударыня,— повторила она,— я знакома со всеми людьми, которые провели эту ночь в нашей гостинице, кроме вас и двух священников.
При этих словах мисс Дрисколл, последние две минуты смотревшая на управляющую застывшим и рассеянным взглядом, вздрогнула. Губы ее приоткрылись.
— Ну да,— сказала она,— священники!
Управляющая посмотрела на мисс Дрисколл еще более сурово, чем раньше.
— Да, сударыня,— сказала она.— Вы хотели сказать...
— Я хотела? — переспросила мисс Дрисколл.— Да я вообще ничего не хотела говорить. Я просто сказала: «Священники!» И я снова говорю: «Священники!» Скажите, ради Бога, эти священники еще в гостинице?
Управляющая начала понимать, что мисс Дрисколл — женщина сильной воли и решительного характера. Каким бы странным ни было это дело, по поведению мисс Дрисколл стало ясно, что за всем этим кроется нечто большее, чем могла пока понять и почувствовать управляющая.
— Старший священник,— ответила она,— позавтракал очень рано и вскоре после семи утра уехал в Кингсбридж. Уезжая, он сказал, что его племяннику, младшему священнику, нездоровится. Просил не будить его до десяти часов.
— О,— сказала мисс Дрисколл,— в самом деле? — Она произнесла эти малозначащие слова таким взволнованным тоном, что управляющая встревожилась.
— Уж не думаете ли вы, сударыня...— начала она.
— Я думаю,— ответила мисс Дрисколл,— что сейчас мне нужно одеться. Я очень вам признательна, что вы пришли в мой номер. Будьте так любезны прислать мне чашку чая и никому не рассказывайте о том, что произошло. Мы еше поговорим с вами об этом, когда я спущусь.
Управляющая поклонилась и вышла. Она чувствовала себя неловко и была не на шутку встревожена. Встретив в коридоре горничную, она велела ей пойти разбудить младшего священника и при этом сказать ему, что его друг уехал восьмичасовым поездом. Отдав это распоряжение, она зашла в номер, который снимал старший священник, и внимательно осмотрела его. Осмотр ничего не дал — номер, насколько она видела, был в полном порядке. Но, тщательно осматривая комнату во второй раз, управляющая заметила клочок бумаги, упавший с туалетного столика на пол. Она подняла листок и увидела, что он густо исписан названиями и цифрами. Управляющая не поняла, что означают эти записи, но положила листок в карман и спустилась в свой кабинет, все еще очень озадаченная и растерянная.
Мистер Ниниан Бексендейл, безмятежно спавший в своей комнате, медленно и с большим трудом осознавал, что кто-то громко стучит в его дверь. Он встал, все еще чувствуя тяжесть и сонное оцепенение, и открыл дверь горничной.
— Извините, сэр, но уже десять часов. Ваш друг сказал, чтобы мы не беспокоили вас до этого времени. Он просил передать вам, что уехал в Кингсбридж.
— Что... а, ну да, все в порядке! — сказал Ниниан.
Когда горничная вышла, он встряхнулся и стал думать, что все это означает. Произошло нечто необычное. После пятиминутного размышления он пришел к выводу, что Клей таким образом намекнул ему, что они должны встретиться сегодня днем в Кингсбридже. Успокоенный, он умылся и пошел вниз по лестнице.
Заходя в кафе, мистер Ниниан Бексендейл чувствовал себя довольно неловко. Забыв, что он чисто выбрит, молодой джентльмен машинально поднял правую руку, чтобы подкрутить несуществующие усы. На мизинце у него был надет перстень с печаткой. Увидев это кольцо, мисс Дрисколл, специально севшая напротив двери, почувствовала внезапное озарение. Пораженная своим открытием, она произнесла четыре слова:
— Боже мой! Ниниан Бексендейл!
Глава вторая
ДЕЙСТВИЯ МИСС ДРИСКОЛЛ
Услышав, что мисс Дрисколл громко произнесла его имя, юный Бексендейл почувствовал, что начинает уменьшаться в размерах. Он и так уже был выбит из колеи событиями сегодняшнего утра, и к тому же чувствовал себя не очень хорошо. Накануне он выпил гораздо больше виски с содовой, чем следовало, и сейчас чувствовал такую головную боль, что начал беспокоиться, не отравлен ли он. К тому же Ниниан никак не мог поверить, что проспал до десяти часов,— обычно он спал чутко и вставал очень рано. Но в это утро он никак не мог очнуться от пьяной дремоты и долго не хотел вставать.
А сейчас его очень беспокоило бегство друга. Ниниан не мог пока понять, что произошло. Это сбивало его с толку и раздражало. Больше того, он вынужден был делать то, чего ему меньше всего хотелось — заставлять работать свой мозг, оглушенный вчерашним виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71