Глава четвертая
ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАГОВОРА
Отправляясь в Лидс, Ниниан Бексендейл чувствовал, что его ум раздирает множество противоречивых эмоций. В извилинах его мозга таился не слишком могучий разум, но зато исключительно находчивый, особенно когда его обладатель видел хоть малейшую возможность доставить себе удовольствие, зашибив деньгу. Сейчас он был полон и даже немного сбит с толку тремя видами эмоций: удивлением перед великолепием и ценностью бриллиантового ожерелья, которое доставала из своей сумочки мисс Дрисколл; завистью из-за того, что такое огромное богатство попадет в чужие, а не в его, Ниниана Бексендейла, руки; размышлениями по поводу того, как эта драгоценность может перейти от теперешнего владельца к нему. Ниниан достаточно хорошо знал человеческую природу. Он понимал, что, когда мисс Дрисколл оценила стоимость бриллиантов в пятьдесят тысяч фунтов, она сказала правду. Пятьдесят тысяч фунтов! Одно Лион, повторение этих слов наполняло его страстным желанием стать обладателем этого сокровища. Он готов был продать свою душу за одну пятидесятую этой суммы, лишь бы дьявол заплатил ему наличными!
Нужно сказать, что сей молодой джентльмен с юных лет занимался противозаконными делами. Еще совсем мальчиком он отклеивал марки с почтовых конвертов. Он был достаточно хитер, чтобы не продавать их возле городской почты, а ждать, пока случайно не окажется в таком месте, где его не узнают. Потом он стал таким же способом присваивать денежные переводы и мелочь. Еще позднее, когда чересчур доверчивый отец поручил ему собирать разные виды мелкой и запоздалой оплаты, Ниниан получал эти деньги и клал их в собственный карман. Однажды он удачно подделал подпись отца на мелком чеке. Эта фальшивка была выполнена настолько умело, что сам мистер Бексендейл не смог бы' сказать, что это не его подпись. Короче говоря, Ниниан был рожден для преступлений, хотя никто из людей, знавших его отца, не смог бы объяснить, откуда у него такие наклонности. Вомнем, товарищи детских игр Ниниана могли бы рассказать, что самого начала единственным его интересом в жизни было мошенничать, обирать и обкрадывать. Он был одним из тех представителей человеческой расы, чьи воровские инстинкты мгновенно просыпаются при виде не принадлежащего им шестипенсовика. Если такого оставить в столовой наедине с накрытым десертом, он обязательно положит в харман персики.
Всю дорогу от Каслфорда до Лидса мозг Ниниана Бексендейла был занят решением одной проблемы — как заполучить бриллианты мисс Дрисколл. Задолго до того, как он бесшумно вышел из шкафа, Ниниан решил для себя одно — эту работу нельзя выполнить в одиночку. Очень жаль, но ничего с этим не поделаешь. Конечно, он бы с гораздо большим удовольствием присвоил себе всю добычу, но Ниниан считал, что это не более реально, чем увезти Колонну * на ручной тележке. Он знал, что за большие дела, вроде этого, нужно браться вдвоем, если не целой бандой. Раз уж необходимо было браться за дело вдвоем, Ниниан был на это согласен. Но он хотел, чтобы никто больше и пальцем не притронулся к пирогу — двух рук здесь вполне достаточно.
«Ну что ж, если мы с Диком сможем это сделать,— думал он, пока поезд полз по грязи и мраку Ханслета в дымный Лидс,— если мы с Диком сделаем это вдвоем, то я не против. Если все пройдет благополучно, то каждый из нас получит целое состояние. Но больше нам никто не нужен, это уж точно».
С этими мыслями Ниниан Бексендейл вышел из поезда и, пройдя через станцию, свернул на Боур-Лейн. Было около шести часов вечера, и главная улица была заполнена спешащими домой людьми. Ниниан, не обращая ни на кого внимания, проталкивался сквозь толпу, пока не пришел в Бриггейт. Там он перешел через мост и в ста ярдах от него свернул с улицы на узкую аллею. Аллея вывела его к лавке, над дверью которой висела вывеска парикмахера. Заходя, Ниниан не посмотрел в окно — это не имело отношения к его делу. А если бы посмотрел, то, наверное, в тысячный раз прочел бы надпись, сделанную золотыми буквами на шоколадном фоне: «Ричард Клей, парикмахер и торговец табачными изделиями».
Ниниан прошел через магазин, небрежно кивнув желтоволосой юной леди, восседающей перед убогой кучкой табака, трубок и сигарет, и толкнул дверь, расположенную позади. Здесь было не намного лучше, чем в табачной лавке,— в парикмахерской стояли потертые плюшевые кресла, пара мраморных столиков с зеркалами и туалетными принадлежностями и ряд кресел для бритья. Стены были украшены рекламой табака, фотографиями знаменитых лошадей и жокеев и афишами городских театров и мюзик-холлов. Это было простое, даже убогое заведение. Оно оставляло впечатление какой-то недосказанности, словно было предназначено не только для того, о чем говорила надпись на витрине.
В комнате, куда зашел Ниниан, было два человека. Один из них, мужчина лет тридцати с бледным лицом, уже снял свой халат парикмахера и, явно собираясь уходить, чистил довольно-таки потрепанное черное пальто перед тем, как надеть его товерх столь же поношенных брюк и жилета. Второй, красивый полный человек лет сорока пяти с чисто выбритым лицом, темными вьющимися у висков волосами и быстрыми живыми глазами, стоял у камина, полируя
свои ногти. Он оторвался от своего дела и встретил Ниниана вопросительным взглядом.
— Привет! — сказал он.
— Привет! — ответил Ииниан.— Закончили работу?
— Да, вроде того,— сказал хозяин и положил ножницы в карман жилета.
— Я сейчас свободен,— осторожно начал Ниниан,— вот и решил предложить тебе сыграть партию в бильярд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71