Пурга сразу залепила глаза, ударила в грудь. Лампа погасла, и он с прокляти
ем отбросил ее. Где они, затаились? Тимофеев вскинул маузер. Звук выстрела
потерялся в вое пурги, его развернуло отдачей.
Как там приятель рассказывал? Песчаная буря, ветер в харю, но впереди враг
и, значит Ц вперед! А здесь снежная буря? Плевать! Профессору пулю прямо в
лоб, посмотреть, как разлетится осколками голова, как очки брызнут стекл
ами, шамана Ц саблей сверху, чтобы до жопы, напополам, чтобы кишки наружу…
ассистент под лавку заберется, вытащим, в ногах ползать будет, скулить, со
плями исходить! Голову с плеч ему. Лопаря этого, бабку, учительшу, грузина…
или он абхаз? Аварц…, аварец, полячишку надменного… всех, всех под корень!
Где барак? Ворота? Почему открыты? Часовой!
Кто-то громадный, страшный, глухо рыча, надвинулся из снежной круговерти.
Тимофеев поднял голову, оскалился. Он еще успел вскинуть маузер, когда ог
ромная туша белого медведя рухнула на него. Смрад звериной глотки отрезв
ил Тимофеева за мгновение до смерти, он забился, закричал тонко, чувствуя,
как смыкаются на голове зубы зверя. Хрустнули кости и череп лопнул, разбр
ызгивая кровь и мозг, и захрустел в пасти медведя…
Пурга внезапно унялась, осела на землю, словно придавленная черным полог
ом полярной ночи. Александр Васильевич Барченко
Барченко А.В., 1981-1938, профессор
, сотрудник института изучения мозга и психической деятельности, заведу
ющий лаборатории, последователь французского мистика де Альвейдера. Пр
иговорен ВКВС СССР 25 апреля 1938 по обв. в шпионаже и участии в к.-р. массонской
организации «Единое трудовое братство».
снял очки и принялся протирать их кончиком шерстяного шарфа. Руки
его подрагивали, левую щеку сводило нервным тиком. Илья Данилов, саамски
й шаман-нойд, стоял рядом, бесстрастно наблюдая, как ворочается в снегу ме
дведь, разрывая в куски тело Тимофеева. Чуть в стороне сидел на снегу, подж
ав ноги, ненец Василий Собачников. Глаза его были закрыты, словно то, что с
лучилось, совсем его не интересовало.
Ц Не надо жалеть, Илья, Ц кашлянув, сказал Барченко, Ц не стоит он того. И
ли мы его, или он нас.
Ц Я не жалею, Ц с сильным акцентом сказал лопарь, Ц но кто придет вместо
него?
Ц Придет достойный, а главное, нужный нам человек, без которого «Золотые
врата» останутся закрытыми.

Глава 1

Париж, март 1941г.
Наступило время обеденного перерыва и кафе заполнилось служащими и про
давцами маленьких магазинчиков, расположенных по соседству. Это было об
ычное квартальное «бистро», куда Александр Назаров ходил уже не одну нед
елю, если становилось невмоготу сидеть в своей мансарде под крышей старо
го четырехэтажного дома и смотреть на мокрые крыши, серое беспросветное
небо и бесконечный дождь, заливавший Париж этой зимой. Кельнер уже призн
ал Назарова за своего и, обычно, без вопросов наливал рюмку кальвадоса. На
заров выпивал рюмку возле стойки, перебрасывался с кельнером парой бесс
одержательных фраз о погоде, которая «что ни говорите, мсье Алекс, при рес
публике была не в пример лучше» и, забрав со стойки пачку «Житан», уходил з
а свой столик в углу. Здесь же Назаров обедал бифштексом с картофельным п
юре, орошая мясо кружкой пива, выпивал на десерт рюмку коньяка под кофе, чи
тал газеты.
Сегодня есть не хотелось, гомон беспечных парижан действовал на нервы, д
аже кальвадос показался безвкусным и Александр заказал рюмку абсента и
минеральную воду. Поначалу он удивлялся французам: как же так? Страну окк
упировали враги, по Монмартру, по Елисейским полям, по пляс Пигаль словно
по Тирпицуфер, или Мариенплац по-хозяйски прогуливаются люди в чужой во
енной форме. Над мэрией полощется флаг государства, которое несколько ве
ков враждовало с Францией. Армия разбита, остатки ее выжжены огнеметами
в развалинах линии Мажино, флот, которым так гордились потомки Людовика
Святого и Наполеона, затопил себя на рейде Тулона, а парижане по-прежнему
беззаботны. Так же работают кафе и рестораны, в «Гранд Опера» дают спекта
кли, в «Мулен Руж» по прежнему скачут по сцене не совсем одетые и совсем ра
здетые девочки кордебалета. Удивление Назарова перешло в досаду, потом в
брезгливость и лишь разговор с пожилым французом, ветераном Великой вой
ны, как здесь называли Первую мировую, кое-что прояснил.
Ц Поймите, мсье, Франция не сдалась, она просто устала и набирается сил. В
нашей истории бывали нашествия: англичане, русские бывали в Париже, но гд
е они? Франция поднимется, поверьте мне. Возможно, на этот раз потребуется
чуть больше времени, но французы не сдадутся. Пусть боши пока гуляют в Бул
онском лесу и загорают в Ницце, рано или поздно мы дадим им такого пинка, ч
то они выметутся из нашей страны гораздо быстрее, чем вошли сюда. Поймите,
их просто нет для нас, мы их не замечаем, и мы будем как всегда ходить в кафе
, и пить вино, и смотреть на хорошеньких женщин на бульварах. Будем собират
ь новый урожай и отмечать праздник молодого вина. Это не безразличие, мсь
е, это презрение. До поры Ц презрение и молчание, но только до поры!
В кафе, словно рой раздраженных пчел повис, гул голосов, смех. Табачный дым
резал глаза. Назаров допил из толстенькой рюмки мутную зеленоватую жидк
ость, сделал кельнеру знак «повторить» и прошел на террасу. Дождь то усил
ивался, подгоняя прохожих, то слабел, вселяя призрачную надежду на улучш
ение погоды. Александр присел на плетеный стул в глубине террасы, куда не
долетала дождевая изморозь и брызги от проезжающих автомобилей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107