– А что тут плохого? – пожал плечами Мануэль. – У нее тебе будет лучше, чем в отеле.
– Терять независимость из-за комфорта…
– Почему? – недоумевал Мануэль. – Разве ты собираешься делать что-то такое, что надо скрывать от нее?
– Да нет, – махнул рукой Хуан Антонио.
– Подумай, она одинока, ты тоже… А дом у нее большой, тесно вам не будет.
Но Хуан Антонио не мог согласиться с ним. Возможно, что атмосфера несчастья, окружавшая Сонию, отталкивала его – он подсознательно стремился к свету и счастью. Так начинал себя новый человек, рождавшийся в нем.
Моника боялась: хорошо ли примут ее родственники Дениз? Страхи оказались напрасны. Бедствия молоденькой девушки тронули их. Они всем сердцем сочувствовали Монике. Ромелия, мать Дениз, провела девушку в комнату, где раньше спала Дениз.
– Ни о чем не волнуйся, – сказала она Монике. – Это твой дом. Живи здесь, сколько захочешь.
– Спасибо, сеньора, – поблагодарила ее Моника. – Но я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Не говори глупости, – остановила ее Дениз. – Мы будем помогать тебе.
Ромелия обняла обеих подруг:
– Я рада, что вы обе со мной. Мне было так одиноко без дочери. А теперь у меня сразу две дочки. Надеюсь, ты все поняла и больше не захочешь покидать родной дом.
Дениз, улыбаясь, кивнула. Моника печально глядела на них, остро ощущая свое одиночество. Ромелия посмотрела на нее и сказала:
– То, что с тобой случилось, очень грустно. Но здесь тебе нечего бояться.
– Я знаю, сеньора, спасибо, – ответила Моника.
– Вот только плохо, что ты не предупредила семью, – озабоченно произнесла мать Дениз. Слезы выступили у девушки на глазах.
– У меня нет семьи, сеньора. Я оскорбила всех своих близких и не имею права на их внимание.
Ромелия, вздохнув, погладила ее по голове:
– Ладно, дочка, тебе, может быть, виднее, что ты делаешь.
Она улыбнулась:
– Только не называй меня сеньорой. Мое имя Ромелия, так ко мне и обращайся.
Джина сидела в кресле, поджав под себя ноги. Даниэла корила ее:
– Зачем ты пошла к Фелипе?
– Я очень разозлилась на него за вчерашнее.
– Я просто отказываюсь вас понимать, – сердито сказала Даниэла. – Пора бы вам и повзрослеть. Ведете себя, как малые дети.
– Но он же смеется надо мной! Я для него ничего не значу! – в слезах ответила Джина.
– Скорее, наоборот, ты для него слишком много значишь.
– Ой, пусть он катится к дьяволу. Я думаю, не поехать ли мне к Хансу в Германию. Уж он-то меня действительно любит.
Даниэла молча посмотрела на нее и тяжело вздохнула.
– Знаешь, Алехандро приходил ко мне со своим сыном. Карлос мне понравился, умный и живой мальчик.
– Да, Алехандро не дурак. Он понял, что тебя легче всего пронять детьми, – усмехнулась Джина.
– Прекрати, – сердито сказала Даниэла.
– Я же говорю правду, – миролюбиво произнесла подруга. – Ты любишь детей.
Даниэла вздохнула.
– Да… Они такие милые. Знаешь? Я решила взять на воспитание несколько детей. Представлю новую коллекцию – и займусь детьми, честное слово.
– Ты серьезно? – с улыбкой спросила Джина.
– Серьезно. Жизнь без семьи лишена смысла. А только подумать, сколько на свете детей, лишенных родительской ласки!
– Ты права. Ну что ж, поступай, как знаешь… И мы будем уважать тебя еще больше, – улыбнулась Джина.
Иренэ сидела за столом перед разложенными эскизами с гордым видом. Альберто рассматривал рисунки и качал головой:
– Ничего не скажешь, здорово. Даниэла знает свое дело.
– По-моему, это кошмар, – вздернула плечо Иренэ. – Но что делать, плохие вкусы господствуют в мире.
– Наш Дом моделей будет иметь успех, – усмехнулся Альберто. – Даю голову на отсечение.
– Дай-то Бог. Слушай, Альберто, Моника от тебя убежала, почему бы нам не жить вдвоем?
– А вдруг она вернется? – сказал Альберто, не глядя на нее.
– Ты прекрасно знаешь, что не вернется, – вздохнула Иренэ. – Почему ты не хочешь жить у меня?
Альберто пробормотал что-то неопределенное. Предложение Иренэ было заманчивым, но связывать себя обещанием ему не хотелось.
Хуан Антонио всегда отличался решительностью и энергией. Именно поэтому ему когда-то удалось блестяще наладить дело в своей фирме. Но и в сердечных делах он был таким же. Поняв, что главное в его жизни – любовь к Даниэле, он пришел к ней в дом, зачеркнув то, что ему теперь казалось досадным и случайным, и со всей страстью и настойчивостью стал снова добиваться любви Даниэлы. Он пришел в дом, где они когда-то были счастливы.
– Я не сдамся, не отчаюсь, а буду умолять тебя о прощении, пока мы опять не будем вместе, – говорил он, глядя Даниэле прямо в глаза.
– Пойми же, я не хочу о тебе ничего знать. Уходи и не мучай меня больше, – отвечала Даниэла, нервно ломая руки.
– Подожди, нам необходимо поговорить о Монике. Она ведь расплачивается и за нашу размолвку.
Он пристально посмотрел на Даниэлу и сказал:
– Я люблю тебя, Даниэла. Я люблю тебя.
Он попытался поцеловать ее, но она оттолкнула его и дала пощечину.
– Да как ты смеешь! – отчаянно воскликнула она. – Я не хочу с тобой говорить, уходи, меня не интересует твоя жизнь!
– Я сойду с ума! – простонал Хуан Антонио.
– Это меня не касается. Моника мне уже сказала, что я не имею отношения ни к ней, ни к тебе. Вот и чудно. Я забуду вас обоих, как вы забыли меня.
Хуан Антонио прошелся по комнате и, резко повернувшись к ней, выпалил:
– Я совершил страшную ошибку, но никогда не забывал тебя, Даниэла.
– Лучше бы тебе подумать об этом до того, как ты связался с Летисией, – горько сказал Даниэла.
– Попробуй меня понять, – вздохнул Хуан Антонио. – Я ощущал себя старым, у меня появились комплексы, и когда молоденькая девочка обратила на меня внимание, это оказалось слишком сильным искушением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151