– крикнул он, поднял оружие и выстрелил. Однако сработала прекрасная реакция Альберто. В последний момент он успел схватить Иренэ и закрыться ею. Иренэ закричала. Альберто выпустил ее из рук и побежал из зала. Черт скрылся. Иренэ рухнула на пол. Матильдэ завизжала и бросилась к хозяйке. Та уже пришла в себя и с ужасом оглядывалась по сторонам. Альберто, убедившись, что опасность миновала, вернулся в зал.
– Ты трус, – простонала раненая женщина. – Ты спрятался за меня!
– Я же не виноват, что ты оказалась впереди, – оправдывался он.
– Помогите же ей, сеньор, – умоляла Матильдэ. – Она истекает кровью!
– Проваливай, чтобы я тебя здесь не видел, – раздраженно сказал Альберто.
– Сеньор! Помогите ей! – в ужасе кричала Матильдэ.
– Пойди наверх и вызови «скорую помощь».
Служанка выбежала. Альберто приподнял Иренэ и поволок к дивану. Она стонала от боли.
Через несколько минут появились врачи. Рана оказалась неопасной. Обработав ее, перевязав и сделав Иренэ укол, они уехали. Иренэ с Альберто, успокоившись, решили не звонить в полицию. Матильдэ причитала, не переставая. Лена, все время с холодным вниманием наблюдавшая за происходящим, презрительно повела плечом:
– Сеньору Альберто повезло. У него нашлось отличное прикрытие.
– Что ты несешь? – простонала Иренэ.
– То, что вы слышали. Он повел себя, как последний трус.
– Пошла вон, – замахнулся на нее Альберто.
Лена вышла. Альберто решил, что ее необходимо уволить.
Глава 43
– Мне жалко Алехандро. Он очень хороший человек. А его Карлито такой славный мальчик, – сказала Даниэла.
Они с Джиной отдыхали дома. Джина развалилась в кресле, вытянув ноги. Даниэла сидела напротив со стаканом сока в руке.
– Но ты ведь по-прежнему любишь Хуана Антонио, – вздохнула Джина.
Даниэла сделала большой глоток.
– Как бы я его ни любила, у него есть обязательства по отношению к Летисии и к ребенку, который у нее должен родиться.
Джина раздраженно махнула рукой:
– Да брось ты. Они никогда не поженятся. Не будь идиоткой. Пора тебе защитить свое право на счастье.
И Даниэла вдруг согласилась:
– Ты, в общем-то, права.
Джина, обрадовавшись неожиданной податливости подруги, решила ковать железо, пока горячо.
– Когда Хуан Антонио снова придет к тебе, не отталкивай его. Жизнь должна продолжаться нормально.
Даниэла чувствовала, что сил бороться с естественными побуждениями у нее не осталось. Примирение с Моникой смягчило ее душу.
Даниэла спустилась в гостиную. Там с задумчивым видом сидела Моника. Она оживилась, увидев мать. Ей хотелось понять, какое место в жизни Даниэлы занимает мужчина, которого она видела здесь утром. Что-то подсказывало ей, что это не просто знакомый.
Но Даниэла с улыбкой все отрицала. Она объяснила, что Алехандро – фабрикант, изготовитель тканей, с которым она делает свою новую коллекцию.
– Ты влюблена в него? – прямо спросила Моника. – Поэтому ты и не хочешь простить папу?
Даниэла растерялась. Она поняла, что без серьезного разговора не обойтись.
– Понимаешь, дочка, Алехандро добрый человек, он говорит, что любит меня, но я не испытываю к нему ничего, кроме дружеских чувств.
– Потому что ты любишь папу? – настойчиво докапывалась до истины Моника.
– Да… – сказала Даниэла и сама испугалась своего ответа. – Я очень сильно любила Хуана Антонио, а такое не проходит в один день.
– Ну так прости его, мама.
– А Летисия? – спросила Даниэла.
Моника досадливо поморщилась.
– Он ее уже оставил. И вообще, Летисия не заслуживает, чтобы из-за нее ты губила свою жизнь.
– У них будет ребенок.
– Ребенок не останется без помощи!
Даниэла прикрыла глаза. «Все словно сговорились», – подумала она.
– Не знаю, не знаю, – со вздохом произнесла она.
– Подумай, мамочка, мы могли бы жить так счастливо!
Даниэла заплакала. Она снова не могла понять, почему Хуан Антонио отвернулся от нее, от женщины, которая была с ним нежной, любящей, понимающей и разделяющей его заботы и огорчения. Обида была особенно тяжелой потому, что Даниэла ничем на заслужила ее. Несчастья слишком часто обрушивались на нее! И слишком часто она действовала, подчиняясь голосу сердца! «Нет, – решила она, – теперь надо слушать голос разума. Действовать без оглядки нельзя».
А Хуан Антонио ревновал Даниэлу все сильнее. Слова Джины о «женихе» Даниэлы не выходили у него из головы. Ему не верилось, что это правда, но, с другой стороны, Даниэла так упорно избегала встречи с ним! Он успокаивал себя тем, что Джина просто хотела позлить его, но тут же думал: «Почему Даниэла так часто видится с тем мужчиной?» Мануэль, терпеливо выслушивавший излияния друга, пытался урезонить его, говоря, что Даниэла свободная женщина и может жить так, как хочет, а вот у Хуана Антонио нет права вмешиваться в ее жизнь после интрижки с Летисией.
– Знаешь что? Перестань об этом, – взрывался Хуан Антонио. – Я сам все понимаю. Я тоскую по своему дому, по своей семье, по всему, что у меня было. Я обязан вернуть себе Даниэлу. И клянусь, что никогда больше не изменю ей.
Мануэль смотрел на друга и думал, что это, может быть, и правда. После всех потрясений Хуан Антонио на самом деле должен был сильно перемениться. Не сомневался он и в настойчивости друга.
Даниэла попросила Марию позвать ее, когда согреется еда для внука. Она хотела сама покормить его. В ожидании она подошла к вазе с цветами, сорванными в саду, и вдохнула в себя их аромат. Ей вдруг вспомнился пляж в Майами…
Вдруг раздался звонок. В дверях стоял Хуан Антонио.
– Как поживаешь, Даниэла? – спросил он.
– Спасибо, хорошо. А ты?
– Плохо. Моника дома?
– Она в саду с ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151