- Так, значит, Атлас, но какой? Высокий, Средний или Сахарский?
Я выбрал наобум или, может, из гордости:
- Высокий.
- Но это же ни в какие ворота! - возмутился он, хлопнув ладонью по
складке карты. - У меня билеты в Рабат, а это на другом конце страны!
- Это из-за макета, - сказал тип, который стоял рядом с ним. - Утром
только один рейс - в Рабат, остальные слишком поздно, не успеешь дать в
номер.
Сначала я не обратил внимания на этого рыжего в кепке, потому что он
был с фотоаппаратом. А я каждый раз, как захожу к Пиньолю, натыкаюсь на
фотографов из "Провансаль" и "Меридиональ", двух главных марсельских га-
зет. У них разные политические направления, но общий хозяин, и драка
идет, по большей части, из-за снимков: кто первый успеет на место проис-
шествия, на задержание преступников. Но этот рыжий был явно не местным,
он говорил на парижский манер, как по телевизору. Я смотрел на него с
любопытством, и атташе представил мне его: Грег Тибодо из "Пари-Матч". Я
этот журнал иногда листал в поликлинике, когда ждал очереди к зубному.
- Ему поручено осветить этот сюжет, - со вздохом прибавил атташе.
Ого, видно, мое дело приобретало размах, недаром легавые стали вдруг
такими вежливыми. Толстый полицейский с усами даже предложил мне сигаре-
ту, и я, хоть не курю, взял ее и попускал дым, чтобы не нарушать теплую
дружескую обстановку.
- Какой сюжет? - спросил я.
Прежде чем ответить, атташе сдвинул очки на темя, прижав ими свои
светлые, слегка волнистые волосы, на секунду закрыл лицо ладонями, а по-
том набрал побольше воздуха и выпалил единым духом:
- Франция считает своим долгом защищать права переселенцев, но, разу-
меется, только работающих и проживающих на законных основаниях, в отно-
шении же остальных, вроде вас, решено отказаться от таких недостойных
демократического государства мер, как применение грубой силы и высылка
за пределы страны. Я говорю все это, чтобы внести полную ясность, вы ме-
ня понимаете?
- Конечно, - кивнул я.
- Так вот, не вдаваясь в детали, скажу, что правительство установило
порядок действий, не только не ущемляющий ничье достоинство, но и наце-
ленный на положительные результаты, поскольку цель его - не выгнать вас
с территории нашей страны, куда мы рады будем вас пригласить, если в том
будет надобность, а приложить все силы, чтобы помочь вам убедиться, что
в настоящее время вы нужны вашей стране, ибо единственное средство оста-
новить эмиграцию из стран Магриба - это обеспечить вам будущее на роди-
не, проводя в жизнь политику стимулирования не только в экономическом,
но и в общегуманитарном плане, и...
Он осекся на полуслове, как будто в нем что-то сломалось. Отвернулся,
проглотил слюну, шумно вздохнул и первый раз посмотрел мне в глаза:
- И поскольку в субботу передача "Марсель, арабский город" собрала
тридцать процентов телезрителей, именно отсюда решено начать акцию! - В
голосе его был вызов, как будто это все я виноват. - Я даже не успел оз-
накомиться с вашим досье! Даже не знаю, какая у вас специальность!
- Автомагнитолы, - машинально сказал я.
Минуту он смотрел на меня, стараясь подавить свой порыв, потом сделал
извиняющийся жест в сторону карты Марокко и наконец выдал длинную тира-
ду: что-то про точное приборостроение, аудиовизуальную технику и новые
предприятия "Рено" в районе Касабланки. Я важно кивал головой. Впечатле-
ние было такое, что он сдает мне экзамен.
- И вы хотели бы совершенствоваться в этой узкой области техники или
получить другую профессию, более соответствующую вашим возможностям? Ес-
ли так, говорите смело: я уполномочен Министерством иностранных дел хо-
датайствовать о вас перед вашим правительством, чтобы облегчить все фор-
мальности.
- Свет готов, - вмешался фотограф.
- Угу, - отозвался атташе и нехотя встал из-за стола, подошел ко мне
и положил мне руку на плечо. Но тут же убрал - видно, счел, что это уж
слишком, и просто остался стоять рядом, заложив руки за спину, с застыв-
шей улыбкой на лице. Фотограф велел мне смотреть не на атташе, а в объ-
ектив и тоже улыбаться.
- Но не во весь же рот!
Я притушил улыбку.
- Нет, улыбайся, улыбайся, только чуть-чуть и, если можешь, как бы
удивленно.
Пожалуйста - я принял удивленный вид.
- Теперь поменьше удивления, побольше улыбки. Посердечнее! Но все же
с легким беспокойством. Здорово! Замри! Вот так в самый раз - нет, зубы
убери, так... Да-да, руку оставь, так естественнее... хорошо... И карту,
карту... о'кей, месье, отлично, берете карту и показываете ему какое-то
место, а ты смотришь, что-то говоришь в ответ, классно, гениально!
О'кей! Теперь еще разок на черно-белую, и все!
Фотограф трещал без умолку, прыгал вокруг нас. Все это придавало про-
исходящему некоторую торжественность. Я вспомнил свою помолвку, банкет и
последние снимки - наверно, получились грустноватыми. Наконец фотограф
свернул свою технику, простился до завтра и ушел. Атташе сказал, что я
могу перестать улыбаться, и прибавил с виноватыми нотками в голосе:
- Простите за все эти... издержки... но правительству важно сейчас...
Понимаете? Можно мне звать вас Ахмедом?
Я сказал "пожалуйста", мне уже было все равно, но вмешался Пиньоль,
его так и трясло от негодования, и резко возразил, что меня зовут Азиз.
Атташе извинился за рассеянность: "Не понимаю, что со мной такое!" Я-то
понимал, но мы были еще недостаточно знакомы, чтобы я мог спросить, как
зовут женщину, которой заняты его мысли, и какая она из себя, - а жаль,
меня бы это поддержало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26