Я понял, что перестал существовать
для него, даже в качестве груза, и закрыл глаза, чтобы помечтать о блон-
динке с обнаженной грудью, которая сидела напротив в прошлый раз, - мне
ее не хватало. Может, попросить Жан-Пьера, чтобы он в своем романе уст-
роил мне с ней любовную интригу? Допустим, муж бросит ее и заберет ре-
бенка, а она, одинокая и несчастная, отправится с нами в Иргиз - иначе
кто купит книгу, где нет героини. Дальше все будет развиваться как поло-
жено: двое друзей, одна женщина; ситуация непростая, тем более что она
любит нас обоих, но это только укрепляет нашу дружбу, а кончится тем,
что в последней главе меня, уснувшего у иллюминатора, уносит самолет, а
Жан-Пьер лежит, заняв место младенца у груди блондинки, на берегу проз-
рачного ручья, под сенью платанов и раскидистых сосен, перед освещенным
солнечными бликами гротом, стены которого покрыты рисунками, начертанны-
ми миллионы лет тому назад сероликими жителями долины Иргиз.
Гостиница торчит над городом огромной штуковиной в современном стиле
вроде марсельского "Софителя". Здесь кишат потные французы с одышкой:
во-первых, жарко, а во-вторых - в рекламных проспектах все вообще выгля-
дело привлекательнее, чем оказалось. Мой атташе записывает нас в книгу
посетителей, просит соединить его с Парижем, сует мне ключ от моей ком-
наты и во весь дух бросается в свой номер.
Я упираюсь взглядом в затворившуюся за ним дверь лифта. Сам себе я
кажусь странным расплывчатым героем из какой-то книги, безразличным
всем, даже автору, который все тянет историю о нем и никак не удосужится
поставить точку. Марокканец-рассыльный по-французски предложил отнести в
номер мой полиэтиленовый пакет, но я смутился еще больше, чем в тот раз,
когда полицейский в Рабате заговорил со мной по-арабски, отрицательно
замотал головой, быстро поднялся в свою комнату и заперся там.
Комната - семь метров на шесть: сам промерил ее шагами. В первый раз
у меня свой гостиничный номер - для начала уже неплохо. Я покрутил ручки
телевизора, краны, пощупал маленькие брусочки туалетного мыла, какую-то
замысловатую фигню, похожую на машинку для мытья собак, наконец сообра-
зил, что ею чистят ботинки, а затем мне стало скучно.
Некоторое время я проболтался на террасе, глазея на море, песок, лу-
ну, звезды, лепную балюстраду, плитки пола... Пахло чем-то непонятным,
хотя совсем не противным, воздух был легким, даже, пожалуй, слишком: не-
доставало машин, и было непривычно тихо. Я говорил себе: "Быть может, я
на земле моих предков". Впрочем, не сказал бы, чтобы меня это сильно
волновало. Главное: была комната под номером 418 и в ней тип, ломавший
голову над моей историей. Забавно, что и меня занимала его Лотарингия,
семья, заводик, я не слишком представлял себе, что такое на самом деле
литейный завод, по крайней мере, мне бы не хотелось, чтобы он выглядел
как парк аттракционов для недоразвитых. Я бы с удовольствием послушал
его рассказы о Лотарингии, даже если бы они и не вошли потом в книгу. Я
тоже был бы не прочь что-нибудь "транспонировать" - хоть на бумагу, хоть
куда еще... подделать себе детство по его образцу, тем более что моего
собственного отныне не существовало.
Я принял душ, переоделся, снова повязал узел галстука и отправился в
418-й номер. Постучал я не сразу, так как не хотел ему мешать: он как
раз говорил кому-то, что не ему самому взбрело смотаться на Юг, что идея
принадлежит Лупиаку. Нет, он отправился с этим магрибским парнем, чтобы
бежать от ответственности, а потому, дескать, любовь моя (это он так го-
ворил), она должна понять, как он ее любит, его жизнь без нее - пустыня
и что, говорят, вулкан, что давно погас, из остывших ран бьет огнем под-
час, и что, наконец, все сплошной бардак, гадость и дерьмо.
После этих слов за дверью стало тихо. Но он снова затянул с того мес-
та, где вулкан бьет огнем, и я понял, что он говорит в автоответчик, ко-
торый прервал его тираду. Поскольку показалась какая-то девица с тележ-
кой на колесиках, я нагнулся, делая вид, что завязываю шнурки. Он же
повторял, что не по своей воле влип в это дурацкое дело, а я, сидя на
корточках под дверью, чувствовал себя виноватым, что его вынудили свя-
заться со мной, вместо того чтобы мирно улаживать семейные дела, раз для
него это так важно. Когда я выпрямился, он, однако, добавил, что все еще
пойдет на лад и он, мол, уже начал работать над книгой. Ему снова стало
казаться, что старый вулкан в нем проснулся от спячки, он еще не весь
порох растратил и завоюет ее, "вспомни, Клементина, как я читал тебе ру-
копись в том ресторанчике... "
Дождавшись следующей паузы при переключении автоответчика, я помедлил
еще секунд тридцать и постучал. Он крикнул: "Войдите!", я просунул в
дверь голову и предупредил, что пойду прогуляюсь, и пусть-де он не бес-
покоится. Между нами говоря, если бы я вздумал смыться, всю ответствен-
ность возложили бы на него. По крайней мере, я так полагал.
Он обернулся ко мне, но его взгляд блуждал где-то далеко. Он стоял в
полосатой пижаме, с всклокоченными волосами и походил на ювелира под
прицелом грабителя.
- Так я пройдусь немного.
Он промямлил: "Да-да, хорошо..." И вдруг кинулся к дорожной карте,
разложенной на мини-баре.
- По какому маршруту мы двинемся завтра?
Меня несколько утешило, что он все еще помнит о моей долине, несмотря
на все потухшие и проснувшиеся вулканы, и я упер палец в то место Высо-
кого Атласа, где ничего не было написано. Казалось даже странным, что
приходилось делать какое-то усилие, чтобы напомнить себе, что Иргиз -
всего лишь плод моего воображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26