- А как мы туда попадем?
Поскольку я молчал, он видоизменил вопрос, желая уточнить, каким ви-
дом транспорта я воспользовался, когда покидал родные места. Я ответил,
что отправился на осле и потратил недели три на путь до города; это по-
казалось мне одновременно вполне вероятным и совершенно не поддающимся
проверке. Он печально поглядел на меня, представив себе, сколько тягот я
перенес, чтобы в конце концов оказаться ни с чем, и на губах его появи-
лось какое-то подобие улыбки, потому что чужое горе, когда страдаешь
сам, хоть немного, а утешает. Он хлопнул меня по спине, чтобы подбод-
рить, и его голос вдруг зазвенел и обрел решительность:
- Так. Отъезд в восемь часов! Пожалуй, я возьму напрокат в агентстве
Герца джип, вездеход или "лендровер", идет? Интересно, какую машину мы
можем себе позволить?
Я посоветовал ему модель с откидными столиками, чтобы можно было пи-
сать по пути, он положил руку мне на плечо и взглядом поблагодарил меня.
Я вышел, а он снова бросился к телефону. Но перед тем как снять трубку,
посоветовал мне далеко не уходить и быть повнимательней. Может, для че-
ловека, у которого были родители, такие слова - дело скучное и житейс-
кое, но я-то их слышал впервые.
Я вышел к бассейну глотнуть свежего воздуха. Сперва мне там понрави-
лось, поскольку все было хорошо прибрано на ночь: стулья в углу постав-
лены друг на дружку, купальные матрасы сложены горкой; затем я разглядел
несколько влюбленных парочек под деревьями и ретировался в холл. Там я
сел и стал изучать рекламные проспекты о Марокко, их была целая куча, но
сперва ничего не удавалось запомнить. Местный колорит, народные костюмы,
жилища, страна контрастов - все это не для меня: я-то приехал не на экс-
курсию. Я не узнавал Иргиз ни на одной из панорамных фотографий туристи-
ческих прогулок; укрытая от глаз долина, придуманная мной, смущала и уг-
нетала меня тем больше, чем меньше я понимал, куда ее пристроить: к веч-
ным снегам или в пески пустыни, средь раскаленных камней или в прохладе
оазиса. Она отступала, как мираж на горизонте. Я отпихнул от себя ката-
логи и вышел.
Перед гостиницей служители из камеры хранения о чем-то с жаром болта-
ли, но когда я проходил мимо, стали говорить тише, поглядывая на меня с
явной подозрительностью: я в своем костюмчике, от которого так и разило
Францией, был из другого мира, турист и не более того.
От отеля к городу тянулось длинное прямое шоссе с ветхим бетоном раз-
делительной полосы, осыпавшимся кучками гальки, проросшими пожухлой тра-
вой. Я долго шел по ней, заложив руки за спину. Меня обгоняли микроавто-
бусы, отправлявшиеся в Медину на ужин. Я знал, что "медина" означает
"центр города", что рынок здесь называют "сук", а еще, что ислам запре-
щает пиво и свиную колбасу. Впрочем, есть пока не хотелось - просто идти
куда-нибудь, вот и все.
Улочки на моем пути становились все оживленнее, с распахнутыми окнами
в каждом доме, из которых звучала музыка, с цветными лампочками на вет-
вях деревьев и собратьями по бывшему моему ремеслу, продававшими на тро-
туаре приемники, ковры, майки, бижутерию и сувениры. Клиенты из автобу-
сов вяло торговались, жуя пропитанные жиром пирожные и печенье. Посколь-
ку мне нечего было продать, я ни для кого как бы и не существовал.
Меня охватила тоска, ощущение полного одиночества среди всех этих лю-
дей, говоривших на другом французском, без моего марсельского акцента.
Впервые в жизни я почувствовал себя иммигрантом. И чтобы не скиснуть
окончательно, я стал представлять себе, как одинок настоящий араб, когда
очутится во Франции, особенно ежели в обход закона. Мне-то не Бог весть
как, но повезло: у меня есть гуманитарный атташе, мой телохранитель с
королевской охранной грамотой, чтобы никто ко мне не цеплялся. Доволь-
но-таки славный парень, не забывавший обо мне, несмотря на собственные
проблемы, помнивший, что нужно снять номер в отеле, взять напрокат маши-
ну, и притом не требовавший от меня ничего, кроме лоскута моей собствен-
ной мечты, чтобы не чувствовать себя совсем покинутым. Одновременно я
походил на того потерявшего память типа из многосерийного фильма: я бро-
дил по родным местам, не припоминая ничего, а при всем том в глубине ду-
ши ощущая какое-то волнение. А встречные прохожие толкали меня, не заме-
чая, потому что для них я был только частью пейзажа. О таком можно напи-
сать в романе, знатный вышел бы кусок. В конце концов, Жан-Пьер послал
меня на рынок для того, чтобы я принес ему свои впечатления, описания, в
которых не было бы фальши, местные запахи, колорит, а кроме того - внут-
ренние переживания, так сказать, состояния души.
Я запихнул в свою память две-три приметные местные черточки, запахи
из харчевен, цвет домов, высоту деревьев и марки автомашин. И направился
назад, весь поглощенный приобретенными знаниями, все по тому же прямому
как стрела шоссе.
Перед отелем стояли два магазинчика, где продавалось все то же, что и
в городе, но с расчетом на более тугие кошельки. Как раз подъехал авто-
бус с грязными стеклами, измотанными пассажирами, чемоданами в багажни-
ке, которые нужно разнести по номерам, и всякими проблемами, неизбежными
при каждом прибытии. По виду что-то в роде экспресс-тура "Весь Магриб за
неделю", потому что каждый хотел заполучить сувениры перед тем, как отп-
равиться спать, и все галдели, что завтра утром лавочки окажутся закры-
тыми. Девица-гид обещала им, что нет, но ее никто не слушал. К тому же
они все поголовно желали пойти в тот магазинчик, что справа, поскольку
там сумки "Виттон" продаются дешевле и притом со скидкой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26