Неожиданно перед автомобилем появился прохожий, и Чарли изо всех сил нажала на тормоза. У нее оборвалось сердце, и руки на руле задрожали. Она совсем забыла, что в Нортгемптоне пешеходы пользуются преимуществом во всех ситуациях. Чарли подняла голову и увидела перед собой на холме знакомое величественное главное здание Смитовского колледжа, надменно и кичливо взирающее на город, и впервые она ощутила ненависть к колледжу и к годам, проведенным в его стенах. Она пожалела, что вообще встретилась с Питером Хобартом, познакомилась с Тесс Ричардс и принцессой из Новокии. Они все были ненавистны ей. Останься она дома, сейчас бы жила в Питсбурге, где было куда легче сносить бедность, чем поддерживать свое положение и авторитет в обществе и к тому же изображать кого-то, кем ты на самом деле не являешься.
Поток машин медленно полз в гору, и Чарли вертела головой, стараясь не пропустить Раунд-Хилл-роуд. У нее вновь заныло плечо.
Машина впереди резко остановилась, и Чарли вновь затормозила.
– К черту пешеходов! – крикнула Чарли. – Чтоб вам всем провалиться!
Но никто, кроме нее самой, не услышал ее слов в автомобиле с закрытыми окнами и работающим кондиционером.
Машины двинулись вперед, и вдруг Чарли увидела Раунд-Хилл-роуд, улицу Тесс, которую она покинула много лет назад вместе с женихом и новорожденной дочерью Марины. С девочкой, которую она поклялась лелеять и любить, а вместо этого каждое лето отсылала ее сюда, потому что так было удобнее и проще. «Дженни. Моя Дженни».
Чарли свернула на Раунд-Хилл-роуд и въехала во двор дома Тесс, как будто только вчера покинула эти места. Все выглядело, как прежде: дом все такой же маленький, такой же белый с черными ставнями, вот только краска сильно облупилась.
Мохнатая собака с лаем выскочила из задней двери. Та самая собака, со снимка в комнате Дженни. Она была щенком в те времена, когда Чарли сбежала от Питера в Нортгемптон вместе с Дженни. Она не помнила кличку собаки. Дженни наверняка не одобрила бы подобной забывчивости.
Чарли выключила зажигание и положила голову на руль. «Вот я и добралась сюда, – сказала она себе. – Я добралась, а как Дженни? Сейчас я узнаю, вернулась ли Дженни и все ли благополучно».
Она вышла из машины.
– Здравствуй, пес, – обратилась она к собаке и погладила ее по спутанной шерсти. – Очень прошу тебя, скажи мне, что Дженни вернулась.
* * *
– Она не вернулась, – объявила Делл, когда Чарли вошла в дом. – Думаю, она убежала.
Чарли смотрела на женщину, выглядевшую точно так же, как и пятнадцать лет назад. Годы не изменили ее. Она была такой же старой и усталой, как и в те дни. Глубокие морщины у рта были все те же и то же суровое выражение на лице, с каким она отдала Чарли сверток с младенцем, которого они с Питером назвали Дженни.
Чарли прислонилась к кухонному прилавку. Он, как и прежде, был покрыт все той же старой клеенкой. Тесс так и не обновила кухню, хотя строила на этот счет планы. Стены были по-прежнему кремовыми, но потемневшими от времени и, наверное, от грязи. Чарли вспомнила, как она собиралась оклеить комнату обоями с рисунком плюща, но неожиданно обнаружила, что беременна. Она не могла себе представить, каким путем пошла бы ее жизнь, не вернись она тогда к Питеру. Она снова внимательно оглядела кухню и поняла, что за все пятнадцать лет Тесс ничего здесь не изменила и ничего не добавила. Она только накопила груды ненужных предметов и вещей: кучи газет и журналов, какие-то старые стулья по углам. Атмосфера была точно такой, как в книжной лавке Делл. Чарли откашлялась и посмотрела на женщину, носящую это имя.
– Если бы Дженни решила убежать, она бы оставила записку.
Делл сняла с плиты старый эмалированный чайник и налила в него воды из крана.
– Возможный вариант, но Дженни этого не сделала, – сказала она.
Чарли ломала пальцы.
– Где она может быть, Делл? У нее есть здесь друзья?
– Насколько я знаю, нет. Она всегда была занята с Тесс в мастерской.
– Какой мастерской?
– Тесс учила Дженни ремеслу стеклодува. – Делл нахмурилась и поставила чайник на плиту. – Разве Дженни вам не говорила?
Чарли покачала головой. Дженни писала редко и мало. Сама Чарли звонила сюда три раза, а может, только два, но никто не подошел к телефону. Чарли вспомнила, как ругала Тесс за то, что у нее нет автоответчика и что она живет, как в средневековье. И все же, если говорить начистоту, Чарли могла бы сделать еще одну попытку позвонить дочери.
– А где Тесс? Она ищет Дженни?
Делл показала куда-то в сторону прихожей.
– Она у себя в комнате. Отдыхает.
«Отдыхает?» Чарли еле сдержала вопль. Она бросилась вон из кухни и побежала в комнату Тесс. Как смеет она спать, когда Дженни исчезла!
Без стука Чарли ворвалась в комнату. Жалюзи были опущены, воздух спертый и жаркий. Тесс лежала на кровати, повернувшись к двери спиной.
– Здравствуй, Чарли.
– Здравствуй, Тесс, – ответила Чарли и обошла кровать, чтобы увидеть лицо подруги.
И остановилась. Тесс выглядела ужасно. Лицо было болезненно бледным, черные круги лежали под глазами, растрепанные безжизненные волосы разметались по подушке. Трудно было определить, где тут печать возраста, а где следы волнений о Дженни.
– Я думала, ты не знаешь, что я приехала.
– Я слышала твой голос в кухне.
Чарли снова подавила желание закричать. «Если ты меня слышала, то какого черта не вышла из комнаты?» Но мрачное выражение на лице Тесс остановило ее: Тесс замкнулась в своем страдании, и до нее не докричаться. Сколько раз Чарли была свидетелем тому, как, отгораживаясь от мира, Тесс воздвигала вокруг себя эту невидимую стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130