Пару минут я бродила по холлу, пытаясь придумать, как приступить к делу. Может быть, лучше всего начать с безобидного вопроса. О недавно почившем судье. Потом, тщательно выбрав слова, спросить, когда родились ее дети. Были ли они послушными? Хорошо ли спали? Сколько их было всего? И тут я могла бы негромко объявить, кто я такая. Вариант показался мне подходящим.Куда хуже было бы, если бы я ворвалась к ней и крикнула:— Сюрприз, сюрприз! Сногсшибательная новость! Я ваша дочь, которую вы бросили тридцать лет назад!Даже Джерри предупреждал меня, что при объяснении следует выбирать выражения.— Не советую тебе допрашивать эту женщину, — сказал он. — Действуй тоньше. Когда имеешь дело с женщинами, это гарантирует результат. — И это говорил человек, от которого ушла жена? — Скажи что-нибудь хорошее о ее покойном муже, — посоветовал он.Я вошла в библиотеку без стука и остановилась у камина.Миссис Бичем посмотрела на меня с удивлением. Но не слишком строго. Наверно, в этом была виновата бутылка бренди, выпитая днем.Я показала рукой на большой портрет, закрывавший чуть ли не весь выступ для дымохода, и солгала:— Я всегда восхищалась этим портретом. Он был очень красивым мужчиной.— Вы так думаете? — Миссис Бичем опустила книгу, и ее гладкий лоб прорезала морщинка.— О да. В самом деле, очень красивым. Чрезвычайно.Этот мужчина был копией Сталина, вставшего не с той ноги. Или отправившего в ГУЛАГ очередной миллион людей.Она подняла голову и всмотрелась в хмурую физиономию. — Им действительно восхищались.— И я понимаю почему. — У него был вид солдафона. — Бьюсь об заклад, что он отчаянно баловал детей. По лицу видно.— Честно говоря, он был довольно строг с ними, — снизошла она до объяснений. — Не мог дождаться, когда они вырастут. Ему не очень нравились маленькие дети. А грудные младенцы тем более.Настоящий ублюдок.Я пристально следила за миссис Бичем, готовая отказаться от своего замысла при первых признаках раздражения. Но их не было. Я ощутила такое вдохновение, будто выпила лишнего. И меня понесло.— Он не любил детей? И тем не менее у вас их было трое? Трое детей? Должно быть, очень трудно растить троих. Она нахмурилась. О боже, кажется, я перегнула палку…— У меня были помощницы.Осторожно, Энни. Одно неверное слово, и она тебя прогонит.— А вам не хотелось еще? — мягко спросила я.— Еще помощниц?— Еще детей, — нервно хихикнула я.— Вы так интересуетесь детьми? — Ее лицо начинало приобретать обычное каменное выражение.— Нет. Вовсе нет! Я просто… хотела забрать поднос. — Я схватила поднос, вылетела в дверь и вернулась на кухню, вспотевшая так, что блузка прилипла к спине.— Вы белая, как простыня. — Рози оторвалась от плиты. — Сядьте, милочка. Сейчас я налью вам чашечку. — Она достала розовую жестянку.По мнению Рози, чашка чая могла вылечить любую болезнь. От гипертонии до герпеса, от бесплодия до воды в коленной чашечке.— Спасибо, я только что выпила кофе, — выдавила я.— Тогда ясно, почему вы побледнели. Кофе вреден для печени. Портит нервы. И повышает давление. — Она понизила голос. — Вот почему ей не следует его пить. Но разве она станет слушать? Нет, она все знает лучше всех. — Рози неодобрительно поджала губы. — Скорее всего, судью убил именно кофе. Он пил кофе литрами. С раннего утра и на ночь глядя. И чем это кончилось? — Ее тон был зловещим.— Чем, Рози?— Раком. Печени.— А разве это был не сердечный приступ?— В самом конце. Но все началось с рака. Рак съел его с потрохами. Лицо было желтое, как у турка. Даже ладони окрасились. Были такого цвета, как мыло «Сан-лайт». Он напомнил мне женщину, которую я видела во время войны. У нее была желтая тропическая лихорадка.— Семья очень горевала, когда он умер?— Не следовало бы этого говорить, но скорее они испытали облегчение, — прошептала она.— От переживаний, — понимающе кивнула я.— От него самого.Рози сказала это очень тихо, и сначала я решила, что ослышалась.— При нем у детей была собачья жизнь. Не делай то, не делай это. Помни, кто ты есть. И кто твой отец. Особенно доставалось Джейми. Он не давал парнишке не минуты покоя. Въедался ему в печенки. «Право, право!» Его сын должен был стать лучшим юристом страны. А Джейми ненавидел право. Ничего удивительного, что он тронулся.Тут она заметила мой ошеломленный взгляд.— А вы что, не знали? Джейми бросил юридическую школу и начал писать портреты толстых женщин. — Рози пожала плечами. — Судья чуть ноги не протянул, когда увидел, что он покупает холсты и краски. Но у каждого свои причуды, правда? Не сказала бы, что у него хорошо получается. Но Джейми счастлив, а это самое главное, верно? По крайней мере ему больше не нужно таскаться ко всем этим психиатрам. Она заговорила еще тише:— Вы можете представить себе, что двое ваших детей одновременно посещают психиатра?— Как двое?— Рози! — окликнула ее миссис Бичем. — Рози, займись камином, пожалуйста!— Зовет ее светлость. — Рози подмигнула. — Подождите меня. Я вернусь. — Она радостно хихикнула. — Я всегда хотела произнести эти слова. Вы не видели фильм с Арнольдом Шварценеггером, который так называется? «Я вернусь», — повторила она низким мужским голосом, а затем поспешила в библиотеку, что-то напевая себе под нос. 12. МОМЕНТАЛЬНЫЙ СНИМОК — Господи помилуй, да они там все чокнутые! — Джерри откинулся на спинку стула.— Неправда. Может быть, слегка чудаковатые, но вряд ли чокнутые.— Энни, слегка чудаковата Фиона. Слегка чудаковата моя бывшая жена, решившая уйти к своему армейскому хлыщу. Но эти люди — настоящие психи.— Никакие они не психи!— Почему ты их так защищаешь? — Он даже опешил от моего напора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97