— Она пристально посмотрела на Анни. — Видишь ли, мой муж был лучшим из мужчин, о таком муже женщина может только мечтать. Кейлеб был терпеливым, добрым, сильным. Но мне этого всегда было мало. Возможно, виной тому наше одиночество. Не знаю. Но мне хотелось… — Мэри поджала губы, глядя на оранжевые языки пламени. — Мне хотелось принадлежать другим мужчинам, — закончила она.
— И вы… сделали это?
— Только в мечтах. — Мэри закрыла глаза. — Это было невероятно сильное чувство, отчаянное желание. Мне стыдно говорить об этом.
— Вам нечего стыдиться. Многие женщины думают о… Мэри отмахнулась от Анни, отметая ее возражения.
— Не так, как я. Я не спала ночами, представляя, что рядом со мной кто-то из знакомых мужчин. Я была с Кейлебом, спала с Кейлебом и представляла на его месте другого Иногда я не могла работать. Я поднималась на башню, чтобы отполировать линзы, и вместо этого сидела на галерее и мечтала. Я махала рукой морякам и представляла, как они возвращаются ночью, приходят к маяку, чтобы провести со мной время. Мысленно я привязывала к перилам красную тряпку, если Кейлеба не было дома, сообщая всем, что я… доступна. Однажды я зашла так далеко, что даже купила кусок красной материи.
Мэри чувствовала, как полыхают ее щеки. Должно быть она выглядит полной дурой. Чтобы семидесятитрехлетняя женщина рассуждала подобным образом!
— Но вы так ее и не привязали к перилам? — спросила Анни.
— Нет.
— Вам должно было быть очень больно, если вы чего-то так страстно желали и думали, что не могли получить.
Мэри улыбнулась. Анни поняла ее.
— Именно по этой причине я хотела работать в службе спасения, — продолжала Мэри. — Тогда бы я оказалась среди мужчин и почувствовала возбуждение от того, что могло бы произойти. Но я приходила в себя каждый раз, когда подходила совсем близко к опасной черте. Я спрашивала себя: какое я имею право чувствовать себя неудовлетворенной? Как я могу желать большего, чем уже имею?
Мэри постучала пальцами по стеклу стакана. Она бы с удовольствием закурила, но знала, как расстраивается Анни, когда видит ее с сигаретой.
— Порой мне удавалось заставить себя перестать думать о других мужчинах, и в такие моменты я чувствовала себя так, словно дала себе отрезать руку или ногу, настолько эти мечты стали неотъемлемой частью моей жизни. Мы ходили в церковь, но даже там я не могла удержаться и не думать о мужчинах. Люди говорили, что Кейлеб недостаточно хорош для меня. Некоторые даже спрашивали, что я в нем нашла. — Мэри покачала головой. — А он был в тысячу раз лучше меня.
Анни понуро сидела в своем кресле, золотые отблески огня играли на ее длинных рыжих волосах.
— Вы слишком суровы к себе, Мэри.
Мэри отпила побольше бренди, тяжелого, словно мед, согревающего нутро. Она подняла на Анни глаза.
— Моя глупость убила Кейлеба, — призналась она.
— О чем вы говорите? Мэри покачала головой.
— Даже в шестьдесят три моя голова была полна этой девчоночьей чепухой. Никто не знает правды. О смерти Кейлеба, я имею в виду. Ты никому не расскажешь? Анни лишь кивнула.
— Когда мне было лет тридцать, я познакомилась с одним рыбаком. Честер его звали. Мы с ним все разговоры разговаривали да поддразнивали друг друга, все рассуждали, когда мы наконец займемся чем-то посерьезнее разговоров. В конце концов он меня убедил. Честер сказал, что я моложе не становлюсь. И тогда я подумала, что он прав, что либо я сейчас решусь, либо будет поздно. Мы договорились встретиться вечером у меня дома, когда Кейлеб уедет. Только Кейлеб не уехал. Вот я и отправилась на берег, чтобы предупредить Честера, что все отменяется.
Он мне не поверил, я так думаю. Решил, что я опять увиливаю. Тогда-то Честер и стал целовать меня прямо на берегу. Я отбивалась, боялась, что Кейлеб на маяке и все сверху увидит. Так оно и вышло. Муж решил, что Честер на меня набросился. Он сбежал вниз, бросился к нам и начал драться с Честером. Ты бы видела, Анни… Два седых старых мужика лупят друг друга. — Мэри со вздохом покачала головой. — В пылу драки они оба оказались в воде. Два глупца набросились друг на друга, как дикие индейцы. Когда Кейлеб все-таки выбрался на берег, он еле дышал. Упал и умер у меня на глазах.
Мэри поморщилась, вспоминая, как не могла поверить в то, что Кейлеб на самом деле мертв, как потом ненавидела себя.
— Мужа я похоронила, а через несколько недель Честер набрался наглости и предложил мне выйти за него. Нечего и говорить, что я отказалась. Наконец-то я нашла лекарство от моих глупых мечтаний, только стоило оно слишком дорого.
Мэри неожиданно почувствовала перемену в Анни. Та сидела слишком тихо, крепко завернувшись в шаль и глядя на огонь. Вскоре они услышали тихий плач на втором этаже.
— Клай проснулся, — негромко сказала Анни. Мэри кивнула.
— Тебе пора домой, девочка.
Анни встала, шаль упала с ее плеч в кресло. Она медленно, тяжело поднялась по лестнице. Мэри слышала, как молодая женщина нежно успокаивает сынишку.
Когда Анни вернулась в гостиную, она усадила ребенка на колени Мэри.
— Позвольте мне перед уходом подбросить дров в огонь, — как обычно, попросила Анни. Положив несколько поленьев в очаг, она помешала угли кочергой. Огонь образовал вокруг ее головы светящийся нимб. Наконец Анни встала, взяла Клая на руки. Ее лицо раскраснелось, от рук и одежды шло тепло. Она избегала взгляда Мэри, и на мгновение Мэри пожалела, что разоткровенничалась. Напрасно она так рисковала. Вот и добилась своего, поставила под удар их дружбу.
Мэри тоже поднялась, проводила Анни на крыльцо. Та обернулась к ней, крепко прижимая к груди сынишку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131