— Я не собираюсь опровергать то, что я считаю правдой. Майк покачал головой.
— Оливия намерена обратиться в комиссию по медицинским спорам, и, если это произойдет, я буду вынужден высказать свое мнение. — Майк говорил очень медленно, словно боялся, что Джонатан не уследит за ходом его рассуждений. — Оливия была права, потому что ее опыт и умение позволяли ей провести такого рода операцию. Ее можно было бы обвинить в преступной небрежности, если б она не попыталась спасти миссис О'Нил. Но и ты, Джонатан, поступил правильно. И знаешь почему? — Шелли не стал ждать ответа. — Ты поступил правильно, потому что у тебя нет ни необходимого опыта, ни умения для такого вмешательства. Если бы ты попытался это сделать, я бы обвинил тебя в преступной небрежности. — Майк откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с Джонатана. — Ты хочешь, чтобы местные жители узнали об этом?
Джонатан нахмурился. Над верхней губой выступили капельки пота.
— Ты передергиваешь…
— Я не передергиваю! — рявкнул Майк, снова наклоняясь вперед, и Оливия не меньше Джонатана была удивлена его бурной реакцией. — Либо ты опровергаешь собственное заявление, либо Оливия обратится в комиссию, чтобы очистить свое имя. И она его очистит. Но при этом ты будешь выглядеть не слишком хорошо, верно?
Оливия чувствовала, что Джонатан смотрит на нее, ощущала его яростный, враждебный взгляд.
— Не трудись, — бросил он ей, вставая. — Я немедленно «напишу заявление об увольнении. А потом можешь экспериментировать над пациентами сколько твоей душе угодно. Мне плевать! — Театральным жестом Кремер сорвал с себя стетоскоп, бросил его на стол перед Майком и выбежал из кабинета.
Шелли посмотрел на стетоскоп, и Оливия заметила, что он с трудом сдерживает улыбку. Майк поднял на нее глаза.
— Прости, что не сделал этого раньше, Оливия. Пожалуйста, не обращайся в комиссию, пока мы не выясним, что получилось из сегодняшнего разговора. — Он кивком указал на телефон. — По-моему, пора мне позвонить в «Береговую газету» и сообщить им новости.
Оливия переоделась в ординаторской перед свиданием с Полом, не обращая внимания на то, что все отделение перешептывается о том, что произошло в кабинете заведующего. Она остановила свой выбор на синей юбке, скрывающей раздавшуюся талию, и белом джемпере с короткими рукавами. Выйдя в комнату ожидания, она увидела Пола и вздрогнула от охватившего ее желания.
Он принес ей изящную голубую розу в серебряной вазе, и она узнала тот редкий сорт, который выращивала в их саду в Кенсингтоне. Ей вдруг стало трудно дышать от желания снова оказаться там, где они были так счастливы.
— Я срезал ее сегодня утром, — сказал Пол, пока они шли к его машине. — Пролез в сад перед самым рассветом.
Совершенно несвойственный для него хулиганский поступок заставил Оливию улыбнуться.
Пол вывел машину со стоянки и только тогда посмотрел на нее.
— Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо.
Она заметила, что Пол снова надел обручальное кольцо. Значит, он не лгал, когда говорил, что скучает по ней, хочет, чтобы они снова были вместе. Оливия изучающе взглянула на него. Пол выглядел неважно. Он очень похудел за последние несколько месяцев, кожа приобрела землистый оттенок, щеки впали, и ей стало его немного жаль.
Оливия рассказала ему о разговоре с Джонатаном и Майком, поблагодарила за поддержку.
— Я была словно в параличе, — призналась она.
— Каково тебе пришлось, когда вся эта история появилась в «Береговой газете»?
Оливия рассказала о возмущенных письмах издателю, которые появились в двух последних номерах. Их тон и нагнетание неприязненного отношения к ней были унизительными. Оливия не забыла и о том, что ей стало сложнее работать, что она усомнилась в своем профессионализме. Ей самой было странно, с какой готовностью она так откровенно говорит с Полом. Потом Оливия рассказала о петиции.
— Я предполагала, что твоя фамилия будет стоять первой среди подписавшихся. Мне казалось, что ты не поставил свою подпись только потому, что был в отъезде.
Пол оторвал руку от руля и легко сжал ее локоть.
— Прости меня за недоверие, Лив. Мне больно видеть, как твое имя обливают грязью. Честное слово.
На следующем светофоре он достал из бумажника фотографию внучки Джо Галло, пересказал свой разговор с хозяином кафе. Он не забыл упомянуть о том, какую гордость за нее он испытал. Но Оливия слушала его невнимательно.
Ей необходимо сказать Полу, что она ездила в Норфолк с Алеком, выступала на радио. Он наверняка услышит об этом на следующем заседании комитета. Лучше будет, если Оливия сама ему все расскажет. Но не сейчас. Оливии не хотелось разрушить ту духовную близость, которая возникла между ними.
Пол остановил машину на парковке у ресторана. Только обходя «Хонду» сзади, Оливия увидела овальный витраж, прикрепленный к стеклу. Темнота не позволяла разглядеть рисунок, но она не сомневалась, что это работа Анни. Надежда, владевшая ею последние двадцать четыре часа, сменилась разочарованием.
Оливия поставила подаренную Полом розу между приборами, попросив официантку унести украшавшую стол гвоздику. Когда им принесли заказанные напитки, она глубоко вздохнула, прежде чем начать.
— В прошлую субботу я выступала в ток-шоу на радио в Норфолке, — объявила Оливия. — Я говорила о маяке.
— Что?! — Глаза Пола за стеклами очков округлились. — О чем ты говоришь?
— Мне позвонил Алек О'Нил. Ему необходимо было успеть на два выступления в один и тот же день, поэтому он спросил, не захочу ли я выступить на радио, раз уж мне приходилось делать это раньше.
— Это просто нелепо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131