В пятницу вечером она вообще осталась дома. Оливия оказалась права. Хотя Лэйси бурно возражала против «комендантского часа», на самом деле она была даже рада новому распорядку. Алек слышал, как она жаловалась по телефону подружкам: «Папа не разрешает мне возвращаться так поздно», и в ее голосе слышалась странная гордость.
Было уже около часа ночи. Слишком поздно звонить Полу, но Алек знал, что не заснет, пока не сделает этого. Он прошел в кабинет, нашел записную книжку и набрал номер Пола.
— Алло? — Пол, казалось, еще и не ложился. Алек услышал музыку в трубке, что-то классическое.
— Это Алек. Я знаю, что уже поздно, поэтому прости, что я тебя разбудил.
— Я не спал, — ответил Пол. — Что-то случилось?
— Это мягко сказано, — заметил Алек. — Послушай, я хотел сказать тебе, что утром был в мастерской и все слышал.
Пол молчал, поэтому Алек продолжал:
— Мне бы хотелось поговорить с тобой. Ты был влюблен в Анни, и я тебя понимаю. В нее легко было влюбиться.
— Оливия рассказала тебе об этом? — сухо спросил Пол.
— Нет. Она сказала мне, что ты ушел, потому что полюбил женщину, с которой не мог быть вместе. Оливия никогда не называла мне имени.
— Что она тебе говорила? То есть… Оливия объяснила тебе, что это было всего лишь…
— Расслабься. — Алеку вдруг стало его жалко. — Оливия мне сказала, что ваши отношения были платоническими, если тебя это беспокоит.
— Тебе повезло, ты был ее мужем, — после недолгого молчания ответил Пол. — Я завидовал тебе.
— Нечему завидовать. Оливия замечательная женщина. Она помогла мне вернуть дочь. — Алек вспомнил, как Пол допытывался у Оливии, спала ли она с мужем Анни. Оставалось только надеяться, что Пол не спросит об этом сейчас.
— Не понимаю, какой бес вселился в Оливию, » — пожаловался Пол. — Это увлечение витражами и все остальное…
Если тебе кажется, что твоя жена странно себя ведет, то, возможно, тебе следует посмотреть на себя самого. Ты ушел от нее, потому что не мог разлюбить умершую женщину. — Алек посмотрел на фотографию Анни на стене над письменным столом. Она сидела на чугунной ограде, улыбалась и подмигивала ему. — Имей хоть капельку сострадания, — продолжал Алек. — Оливия была так расстроена, когда ты ушел, что испробовала все, чтобы только вернуть тебя.
— Я не мог выбросить Анни из головы, — вздохнул Пол.
— Анни мертва, Пол. Я вдовец. А у тебя есть красавица жена, она жива и все еще любит тебя. Ты бросаешься тем, что есть, ради того, чего никогда не будет.
— Я знаю, — тихо сказал Пол.
Перелистывая страницы записной книжки, Алек дошел до буквы «С». Он провел пальцем по фамилии Оливии.
— Твоя жена должна тебе кое-что сказать, — добавил Алек.
— Что?
— Поговори с ней. И не откладывай, сделай это завтра. — Алек зевнул, на него неожиданно навалилась усталость. — И кстати, не забудь, что во вторник утром Мэри Пур проведет для тебя, Нолы и меня экскурсию по дому смотрителя.
— Ты хочешь, чтобы я оставался членом комитета? — удивился Пол.
— Разумеется. Пол замялся.
— Кто-нибудь другой мог бы написать главу, посвященную дому смотрителя.
— Никто из нас не сумеет написать лучше тебя, — возразил Алек. — Увидимся в девять утра во вторник, договорились?
— Хорошо.
Закончив разговор с Полом, Алек почувствовал себя опустошенным. Он рухнул в постель, но уснуть не смог. Запах Оливии остался на его коже. Закрывая глаза, он снова и снова видел ее в своих объятиях.
Не следовало ему ходить к ней. Он заранее знал, что произойдет. Но он хотел, чтобы это произошло. Алек надеялся, что в откровенном разговоре с мужем Оливия опустит эту подробность. Одно дело желать жену другого, и совсем другое спать с ней.
Утром Алек проснулся с трудом. Ему снились кошмары о маяке и эротические сны с участием Оливии. Алек встал, прошел в ванную комнату и хмуро уставился на свое отражение в зеркале. Давно он не видел у себя таких кругов под глазами. Алек решил, что выглядит, как один из персонажей фильма ужасов.
Спустившись вниз, он достал чемоданчик с инструментами Анни из стенного шкафа и поставил его у входной двери. Потом насыпал в миску хлопья, залил их молоком и сварил себе чашку кофе.
Ему необходимо было увидеть маяк. Он должен отснять еще пленку, пока его не передвинули, потому что в другом месте белоснежная башня будет выглядеть иначе. Пейзаж вокруг станет другим, изменятся вид с чугунной галереи и ощущение простора и высоты.
Открыв ящик стола, Алек вытащил кипу фотографий маяка. Он не просматривал их уже несколько недель. Прислонив пару снимков к стакану с соком, он принялся за еду.
— Папа?
Алек поднял голову и увидел на пороге кухни Лэйси.
— Привет, — улыбнулся он дочери.
— С тобой все в порядке?
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Ты выглядишь… Не знаю даже, как сказать. — Она тоже села за стол, скрестила руки на груди. Ее взгляд упал на фотографии. — Зачем ты их снова вытащил?
— Так просто. — Алек взял верхний снимок из стопки, который он сделал, стоя внутри линзы маяка. Ландшафт оказался перевернутым вверх ногами из-за выпуклости стекла. — Я просматривал их, чтобы убедиться, не упустил ли я что-то. Нужно сфотографировать маяк во всех ракурсах, пока его не передвинули.
Лэйси закатила глаза к потолку.
— Ты уже заснял его со всех сторон, папочка.
— Может быть, и так, — улыбнулся Алек.
Лэйси взяла апельсин из вазы с фруктами, стоявшей в центре стола, и принялась катать его между ладонями.
— Хочешь чем-нибудь заняться сегодня? — поинтересовалась она.
Алек удивленно посмотрел на дочь.
— Что у тебя на уме?
— Ничего особенного. Выбирай сам.
— Ты поедешь вместе со мной к маяку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131