Их формировали из солдат, умеющих в ночных условиях ходить по компасу.
Мы с Листером почти весь день провели в бригадах: проверяли подготовку всего личного состава к предстоящему наступлению. Все было хорошо, пока мы не попали в 100-ю бригаду, которую возглавляли анархисты. Началось с того, что ни командира, ни комиссара бригады мы не застали на месте. В штабе нам сообщили, что они уехали в Мадрид на музыкальное ревю.
– Разыскать немедленно, – приказал Листер адъютанту.
В Мадрид ехать не потребовалось. Через несколько минут любители развлечений неожиданно объявились сами. Они были пьяны.
– Почему саботируете приказ Центрального фронта? – сердито сдвинул брови Энрике Листер.
– Приказ доведен до сведения всего личного состава, – отвел в сторону глаза командир бригады.
– «Доведен», – передразнил его Листер, – да только так, что многие поняли, что выполнять его не обязательно.
– У меня свое мнение есть, – вступил в разговор комиссар бригады. – Считаю операцию напрасной. Людей погубим, а успеха не добьемся. Мы точно взвесили.
За его спиной раздался нестройный хор: «Правильно говорит».
– Вы можете иметь свое мнение, а приказ обязаны выполнять. Иначе пойдете под суд, – Листер пристально посмотрел на зарвавшегося комиссара.
– А я не желаю, – пьяно выдохнул тот.
– Приказываю арестовать, – резко бросил Листер. Все растерялись, а Энрике твердо и уверенно повторил:
– Арестовать и судить.
Двое бойцов взяли труса и саботажника под стражу.
В бригаде был восстановлен порядок. Мы вернулись на командный пункт дивизии. Приближался вечер, но все изнывали от жары. Термометр в тени показывал +30°С. Одинокие деревца, истосковавшиеся по воде, удрученно склонили чахлую листву, земля высохла и местами потрескалась. Воздух, тягучий и липкий, дышалось тяжело. Да и наше армейское обмундирование: плотная рубашка, берет, брюки из грубого материала, тяжелые, на толстой подошве ботинки, кобура – в такую жару казалось стопудовым.
То и дело мы пили воду, апельсиновый сок, но это плохо помогало, наоборот, после каждого выпитого стакана жажда мучила еще больше.
Вечером, когда чуть-чуть спал зной, начальник штаба дивизии доложил Листеру о готовности бригад совершить ночной марш. Энрике взглянул на часы.
– Добро. Ровно через час выступаем. Надо, чтоб к четырем утра части незаметно вошли в оливковую роту.
Иглесиас что-то сказал ему в ответ, Листер добродушно улыбнулся: «Ладно, ладно, посмотрим, прежде временя не хвались».
XIV

Альберто. ЧП в овраге. Вражеский дозор. Пленный парикмахер. Уличные бои в Брунете. Поездка в Мадрид. Посылка из дома. В бригаде у Пандо. Наступление мятежников. Подвиг Таланта
Марио, мой переводчик, ушел на другую работу, а мне в адъютанты назначили молодого мадридского рабочего – Альберто. Он гордился новым назначением и ревностно выполнял все приказания. Особенно ему нравились поручения, которые были связаны со штабом Листера. Парень души не чаял в Листере, был готов за него пойти в огонь и в воду. Он мог часами наблюдать, как работает командир дивизии, и, затаив дыхание, слушал каждое его слово.
Однажды Альберто увидел на столе бинокль Листера. Он вертел его в руках, рассматривал со всех сторон, подходил к окну и с серьезным видом осматривал в бинокль округу. Очевидно, в этот момент он хотел представить себя командиром дивизии. Неожиданно мы вошли в комнату, Альберто покраснел и поспешно положил бинокль на стол. Когда он узнал, что в ночном марше мы будем вместе с Листером, засуетился, начистил до блеска ботинки, запасся большим термосом с кофе на тот случай, если Энрике захочет пить, и все время переспрашивал меня: «Мы не опаздываем, Павлито?»
– Все будет как надо, – успокаивал я паренька.
Ровно в десять вечера нам привели оседланных коней. Листер, по нему можно проверять часы, был готов, и мы втроем тронулись в путь. Командир дивизии был в хорошем настроении. А когда увидел батальонные колонны, которые шли, строго соблюдая дисциплину и скорость движения, совсем повеселел:
– С такими ребятами не пропадем.
Пропустив дивизию, мы тронулись в путь. Но не успели проехать и двух километров, как справа вспыхнула перестрелка. Прискакавший офицер связи сообщил, что 101-я бригада 46-й дивизии вынуждена раньше предусмотренного срока начать атаку. Сейчас она штурмует высоту Льянос.
Листер взглянул на часы:
– На три минуты раньше – это не страшно. Главное, чтобы атака оказалась успешной. В противном случае враг окажется у нас в тылу.
Стрельба на правом фланге нарастала. Стало слышно, как на стороне противника вступили в бой пулеметы и артиллерия. Пули жужжали уже над нашими головами. Надо было спешить, и мы потуже натянули поводья. Кони рванулись.
Листер пригнулся к седлу и то же самое посоветовал сделать остальным. Но не успел он договорить, как сзади раздался стон, кто-то за спиной выругался. Я обернулся назад. Правая рука коновода болталась только на сухожилиях, брюки и седло залиты кровью. Он сморщился от боли. Пришлось передать его подоспевшим санитарам. Они бережно сняли парня с коня, усадили в повозку, а коня привязали сзади. Попрощавшись с раненым, я кинулся догонять Листера. В это время наши передовые отряды подходили к дороге, идущей из Вильянуэва-де-ла-Каньяда на Кихорну.
Листера я нагнал в тот момент, когда он собрался спускаться в глубокий овраг. Зная, что он не специалист верховой езды, я успел ему вдогонку крикнуть:
– При спуске наклоняйтесь назад.
– Ладно, – услышал я в ответ.
Но только кони стали спускаться, мы и глазом не успели моргнуть, как лошадь Листера вместе с седоком свалилась в глубь оврага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107