Настал и для нас, добровольцев, час испытаний. Быть может, завтра в Мадриде мы должны сделать то, для чего приехали сюда, для чего учились дома, для чего носили у сердца партийные билеты. На баррикадах Мадрида были коммунисты, социалисты, анархисты, республиканцы. Разные дороги привели их в окопы. У каждой партии своя платформа, свои политические убеждения. Но сейчас всех объединяет ненависть к фашизму. Впрочем, с нас, коммунистов, больший спрос.
Я стоял в кабинете у Петровича и внимательно слушал его приказ. Сегодня он был как никогда серьезен и особенно подтянут. Глаза припухшие и усталые – следы бессонной ночи. Таким его здесь я еще никогда не видел.
– Как мне известно, у тебя хорошо подготовлены двадцать четыре испанских пулеметных расчета? – обратился ко мне Петрович. – Поедешь вместе с ними в Мадрид. Настало время действовать. Прихватишь с собой два-три десятка пулеметов «максим» с боеприпасами. Если все это привезешь вовремя – будет большая помощь республиканцам. Подбирай надежных людей.
Петрович предупредил, чтобы пулеметы, привезенные в Мадрид, попали в руки бойцов 5-го коммунистического полка. Он также сообщил, что вместе со мной в Мадрид едет испанский офицер из штаба Центрального фронта. Он знал, где нам остановиться в столице, кому передать пулеметные подразделения, с кем держать связь.
Провожая меня, Петрович говорил не спеша, задумчиво, как бы взвешивая и проверяя свои слова. Потом его глаза потеплели:
– Вижу, вижу, о чем хочешь спросить, – заулыбался он, – останешься в Мадриде, попробуешь своих молодцов в деле.
И он посоветовал мне проситься в одно из подразделений Листера или Модесто.
– Посмотришь, как стреляют, да и сам в грязь лицом не ударь, покажи, как следует бить по целям, – подзадоривал Петрович. – А то, наверное, привык уже целиться только в тире.
– Постараюсь сделать все, как надо, – ответил я.
Настало время прощаться с Петровичем, и я вдруг вспомнил о главном: «Встретит ли меня в Мадриде кто-нибудь из русских?»
Петрович широко раскрыл глаза и сделал такое лицо, как будто его спрашивали, «есть ли жизнь на Марсе».
– Эх, камарада Павлито, что ты спрашиваешь? Откуда я знаю, есть ли в Мадриде русские? – И он лукаво улыбнулся. – Думаю, что есть. А пока придется ехать одному.
Я радовался новому приказу. Честно говоря, мне как-то было неудобно перед моими учениками. Они проходили курс обучения и отправлялись в действующую армию, а я все сидел в тылу, не мог им в бою показать, как работают наши «максимы». И вот я тоже еду на фронт, к пулеметчикам.
Перед отъездом я вместе с испанскими дружинниками смотрел наш фильм «Чапаев». Испанцы шумно реагировали на все события, происходящие на экране, подбадривали чапаевцев, по-детски плакали, когда воды холодного Урала сомкнулись над головою смертельно раненного комдива. Я смотрел фильм и вспоминал свое детство. Ведь Чапай был мой земляк. И река Урал – моя родная река. Мальчишками мы сутками скакали на палках верхом, подражая кавалеристам. Вместо бурки – дедовский тулуп, вместо папахи – зимняя шапка. И все мы мечтали стать пулеметчиками, кавалеристами, комиссарами.
И вот теперь здесь, в Испании, мои боевые соратники тоже увидели Чапаева, его лихого ординарца Петьку.
… Прошло несколько дней. Закончены сборы, и мы приготовились в дорогу. Рано утром, когда на горизонте едва начало светать и черное небо слегка посиреневело, раздалась команда: «По машинам!» Шумные, говорливые испанцы и интербригадцы в мгновение расселись по местам.
Солдаты, одетые в новое обмундирование, вооруженные кто карабином, кто винтовкой, кто пистолетом, оживленно обсуждали предстоящее сражение. Огромные, с тупыми радиаторами грузовики взревели моторами. Колонна тронулась по Альбасетско-Мадридской автостраде.
Я и мой попутчик – офицер забрались в кузов на ящики с патронами.
Дорога причудливо вилась под лучами солнца, словно хотела скрыться, убежать от жары. По сторонам скалистые горы сменяли спокойные долины с виноградниками, фруктовыми садами.
Под раскидистыми деревьями одного из таких садов машины остановились. Вездесущие мальчишки деловито принялись оглядывать солдатское снаряжение, щупали наши военные френчи, с завистью гладили кобуры пистолетов. К головной машине подошел седой, сгорбленный старик. Огромная соломенная шляпа закрывала его лицо.
Дед ласково оглядел нас, медленно поднял старческую руку:
– Салюд, камарада!
– Здравствуй, отец, – ответил я. – Жарко в Мадриде?
– Жарко, очень жарко, русский, – медленно заговорил старик. – Ох, как жарко. – И он стал грозить кулаком, адресуя свои проклятия фалангистам.
Только теперь мы заметили, что сзади старика стоит худенький парнишка лет четырнадцати с огромной кошелкой апельсинов. Дед поманил мальчика крючковатым пальцем, тот подошел и принялся раздавать золотистые апельсины пулеметчикам.
– Бери, бери, камарада, – шептал испанец каждому. – Вырастим еще. Только одна просьба: возьмите с собой моего внука Валентина Розалес. Смекалистый парень. Будет хорошим бойцом.
Мы замялись. Мал парень-то. Может быть, взять в пулеметный расчет подносчиком патронов? Старик настаивал. Он положил руку мне на плечо, умоляюще заглянул в глаза.
– Уважь, камарада. Возьми. Я не могу держать винтовку, он за меня станет мстить иродам.
Мы согласились. Валентин Розалес поехал вместе с нами в Мадрид.
И снова дорога. Седая, пыльная, она отчаянно бросалась под колеса машин. Я долго смотрел на загадочные предметы впереди. Можно было подумать, что какой-то шутник воткнул в землю гигантские спички. Когда подъехали ближе, увидел обыкновенные трубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107