Николай Гурьев находился в составе артгруппы, так что мы с ним договорились по всем вопросам.
Приближалось время наступления. 18 марта в 13 часов 30 минут в воздухе показались республиканские бомбардировщики. Они сбросили свой груз на улицы и площади Бриуэги. Не успели итальянцы опомниться от бомбардировки, как республиканцы открыли сосредоточенный артиллерийский огонь по Бриуэге и огневым позициям итальянской артиллерии. Во время артналета танки быстро выдвинулись вперед и стали расстреливать из пушек и пулеметов пехоту 1-й итальянской дивизии. Вслед за танками перешли в атаку пехотинцы 1-й ударной и 12-й интернациональной бригад. Несмотря на дождь и грязь, танки и пехота неуклонно продвигались вперед. Преодолевая все трудности, танкисты ворвались в расположение противника.
Итальянцы активизировали свои действия и стали предпринимать против наступающих частые контратаки, вводя в бой вторые эшелоны и резервы. Однако результаты этих контратак были малоэффективны и не могли изменить общей обстановки.
Надо отдать должное действиям бойцов 12-й интернациональной бригады. Пехота генерала Лукача наступала непосредственно вместе с танками. Несмотря на то что в борьбе за первую линию окопов противник оказал сильное противодействие, она все же сравнительно быстро была занята батальонами имени Домбровского и имени Гарибальди. Когда начались бои непосредственно за Бриуэгу, противнику удалось сильным артиллерийским огнем приостановить наступление солдат генерала Лукача. Танкисты обошли Бриуэгу с севера, но этот успех не был закреплен пехотой 70-й бригады, которая двигалась излишне медленно и осторожно. Листер, узнав, что пехота 70-й бригады потеряла наступательный порыв, а командир ее не сумел использовать успех танкистов, немедленно переподчинил генералу Лукачу две танковые роты, которые действовали с 70-й бригадой. Лукач был очень доволен этим, и с прибытием танковых рот атаковал Бриуэгу. Танкисты, проявив исключительную храбрость, ворвались по шоссе в расположение противника. За танками, не отставая, шли бойцы батальонов имени Гарибальди и имени Домбровского.
Чтобы не отставать от наступающих частей, Листер приказал начальнику штаба подготовить наблюдательный пункт на высоте в стыке 70-й и 1-й ударных бригад. Со старого НП было невозможно наблюдать за правым флангом дивизии на участке 1-й ударной бригады и бригады генерала Лукача.
Советник Петрович, внимательно следивший за боем, обратил внимание, что на участке 70-й бригады пехота стоит на месте, несмотря на то что итальянская пехота в беспорядке отступает, а командир 1-й ударной бригады, видя пассивность своего левого соседа, тоже выжидает.
– Товарищ Павлито, – приказал мне Петрович, – немедленно отправляйтесь в штаб 1-й ударной бригады и помогите им. Сейчас многое зависит от активных, смелых и решительных действий этой бригады. Главное, чтобы бригада в тесном взаимодействии с танками и при поддержке артиллерии смелым ударом захватила дорогу, соединяющую Бриуэгу и Французское шоссе, и тем самым отрезала путь отхода итальянским войскам на север. Надеюсь, что с задачей вы успешно справитесь.
В 1-й ударной бригаде мне до этого не приходилось бывать. Добраться туда оказалось не так-то легко. Почти весь путь пришлось преодолеть ползком, под непрерывным огнем врага. Я передал разговор с Петровичем Листеру, взял бойца, и вместе с Марио мы двинулись по дороге из Торихи на Бриуэгу. Примерно в четырех-пяти километрах от района действия бригады наш форд попал под обстрел итальянской артиллерии. Но нам некогда было пережидать, когда прекратится обстрел. Шофер Пако увеличил скорость, и мы удачно проскочили опасный район. Я посмотрел на спидометр, стрелка моталась около цифры 110. Для плохой дороги это было чересчур. Внезапно машина стала уменьшать скорость, а потом совсем остановилась.
– В чем дело? – крикнул я.
Пако спокойно ответил:
– Сам не знаю, Павлито, что случилось.
Мы быстро выскочили из машины, осмотрели ее и увидели, что небольшим осколком пробит бензиновый бак. Пако остался возле форда, а мы втроем пошли дальше пешком. Через час, уставшие и измученные, добрались наконец до штаба 1-й ударной бригады.
Вошли в полуразрушенный домик. В одной из комнат на низком стуле возле камина сидел командир бригады. Я рассказал ему о боевых действиях 12-й и 11-й интернациональных бригад на левом фланге дивизии, севернее Трихуэке. Он покачал головой.
– А вот у меня, камарада, дела идут не совсем хорошо. Очень уж соседи мои плохо действуют. Вот, к примеру, сосед слева: на его участке итальянцы под действием наших танков отошли, а пехота 70-й бригады бездействует. В результате, когда мои бойцы поднимаются в атаку, они попадают слева под пулеметный огонь. Разве так можно воевать? Листер, вместо того чтобы танковые роты передать в мою бригаду, подчинил их генералу Лукачу…
В общем, он высказал много обид и недовольства в адрес своих соседей и Листера. Мне не хотелось его раздражать, ибо это подлило бы только масла в огонь, а дело от этого вряд ли сдвинулось с места. Мне же нужно было уговорить его как можно быстрее бросить бригаду в наступление.
– Ну, хорошо, – говорю ему. – Все это, может быть, и правильно: соседи плохо дерутся, но ведь ваши храбрые солдаты и офицеры уже не раз громили их и сейчас хотят сражаться так, чтобы не повадно было свинье совать нос в чужой огород.
– Моя бригада все эти дни хорошо воевала. Но народ сильно устал. Вот отдохнут немного, покушают, приведут себя в порядок, получат боеприпасы, и к вечеру мы организуем наступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107