Флоренс с тоской думала, что Мэри права. Действительно ли Эдварду требовался только маленький толчок, чтобы увлечься ею? Или все-таки нет? Он не был похож на мужчину, которому вскружили голову и поймали в сети, уж в этом она могла поклясться. Но ведь он так не похож на других, что, если и в этом он ведет себя иначе?
Флоренс изводила себя день за днем. Она ревностно следила за тем, как рука Мэри как бы случайно касается руки Эдварда, как граф улыбается ей в ответ, какие взгляды бросает на спутницу. И сравнивала. Сравнивала с тем, как он смотрел на нее саму, как касался ее, как редко, но искренне смеялся. Когда она ловила его взгляд, то замечала, что из его глаз словно летели искры, и после этого оба бывали не в своей тарелке – ничего общего с открытыми, добродушными взглядами, которыми граф одаривал Мэри.
Не в силах разобраться в происходящем, Флоренс в отчаянии таращилась прямо между ног Эдварда, чтобы понять, возбуждает ли его близкое присутствие Мэри. Ей так и не удалось ничего разглядеть, зато в один ужасный момент это заметил сам Эдвард. Он так странно посмотрел на нее, что она резко отвернулась, кусая губы от смущения.
Она пыталась приказать себе не думать о нем, убеждала себя в том, что его амуры ее не касаются. Все было тщетно. Она продолжала жить день за днем в созданном ею самой аду. Теперь она боялась не только своей подруги, но и самой себя – ей было страшно, что однажды она ненароком выдаст свой секрет, не в силах с ним справляться в одиночку.
И она не знала, что произойдет, когда ящик Пандоры откроется.
Флоренс уговорила кухарку позволить ей кормить Фредди и теперь поднималась наверх с подносом, прижав его к груди. Бедняга Найджел и так слишком долго выполнял обязанности, которые больше присущи невесте, чем управляющему. Теперь она позволит ему немного отдохнуть – взбить подушки и принести завтрак больному не так уж и обременительно.
Кроме того, она чувствовала себя виноватой перед Фредом. Она слишком увлеклась уроками верховой езды и почти позабыла о нем, хотя он дорожил ею и стал хорошим другом.
– Ты не должен этого делать! – услышала она голос Найджела из-за двери.
Флоренс вошла в комнату, залитую солнцем, и успела заметить, как раскраснелось лицо управляющего. Похоже, мужчины снова спорили, и она появилась как раз вовремя. Несчастному Найджелу необходима передышка.
– Дорогая! – воскликнул Фред смущенно. На коленях у него лежала подушка, и он поспешно провел рукой по влажным волосам. Лицо у него резко просветлело, словно сам вид Флоренс порадовал его. – У тебя превосходное чувство времени. Этот тюремщик изводит меня!
– Я вас оставлю, – кивнул Найджел с каменным лицом. В этот момент он напомнил ей графа.
– Ты не должен утомлять несчастного мистера Уэста, – покачала головой Флоренс, как только за управляющим закрылась дверь.
– Утомлять? – переспросил Фред, недоумевая. Лицо у него стало смущенным, как у ребенка, пойманного на воровстве сладостей из буфета.
– Я понимаю, что тебе нелегко смириться со своим положением. И ты не привык, когда с тобой спорят. Быть может, мистер Уэст не прирожденная сиделка, но ведь он желает тебе только добра. Перестань третировать его.
Фредди молча мигнул, словно не понял ни слова из того, что она сказала. Флоренс тем временем распечатала фольгу на запеченной говядине и положила в чашку тушеного ячменя.
– Я слышала, как вы спорили, поэтому не отрицай этого, – погрозила она пальцем Фреду. – Поэтому у мистера Уэста было такое красное лицо?
Почему-то Фред тоже покраснел. Несколько секунд он крутил в руке вилку.
– А... это... да-да, мы поспорили, ты права. Насчет регулярных ванн. Найджел считает, что с меня пока достаточно и обтираний. Но я вполне могу уже мыться, как культурный человек! Вот мы и ругались...
Флоренс подала Фреду салфетку. Смущение, отражавшееся на его лице, явственно говорило ей, что он сожалеет о случившемся. Но все равно ей было жаль управляющего.
– Думаю, это решать не тебе, а Дженкинсу. Только он может ставить диагноз, так что вины Найджела здесь нет.
– Ну да, ну да...
Фред отрезал кусочек говядины, но не стал его есть. Вместо этого он погладил Флоренс по щеке. Движение было полно нежности и тронуло девушку. Когда он произнес ее имя, все негодование Флоренс улетучилось. Разве можно его не любить, спросила она себя. Конечно, она не тосковала по нему так, как по Эдварду, но ведь любовь бывает разной. Она любила Фреда ровной дружеской любовью и была уверена, что эта любовь выдержит любые испытания.
Девушка улыбнулась и накрыла ладонь, лежавшую на простыне, своей маленькой рукой.
– Ты самая лучшая девушка, ты знаешь это? Даже когда ругаешься на меня. – Почему-то тон Фредди был тоскливым.
– Я расстроила тебя. – Флоренс почувствовала себя виноватой. – И даже не поняла, чем именно. Что тебя печалит?
Виконт покачал головой, убирая руку с ее щеки. Теплый след, оставленный ею, тотчас растаял.
– Я недостоин тебя, дорогая. Ты хочешь связать свою судьбу с жалким, никчемным существом.
– Что за глупости ты говоришь? Никакой ты не жалкий. Разве что немножко пострадал и теперь обездвижен. – Флоренс улыбнулась. – Но с этого момента я буду приглядывать за тобой, и ты скоро поправишься. А мистер Уэст поможет мне заботиться о тебе.
– О да, – протянул Фред и стал еще мрачнее. – Мистер Уэст... он и так заботится обо мне сверх меры. Друг семьи, мой друг...
Флоренс казалось поведение жениха все более странным, но прежде чем она успела спросить, что его заботит, он стряхнул наваждение и прижал ее ладонь к губам, а затем поцеловал каждый пальчик. Конечно, у нее не «встали дыбом все волоски на шее», но так ли это обязательно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104