Держись, Ли, я еду, я еду. С ним все будет в порядке. Он не умрет, как те двое детей, но я представляю, что с тобой сейчас творится. Но ты держись, малышка, я скоро буду рядом и помогу тебе! Пока он мчался к ее дому, нарушая все правила дорожного движения, он чувствовал, как бешено бьется сердце в тревоге за нее, и с ужасом представлял, какие мысли ее сейчас терзают.
В двенадцать пятнадцать Ли увидела в окне горящие фары автомобиля, заворачивающего к ее дому, открыла дверь и босиком, в пижаме, ступила на ледяной бетон крыльца.Двигатель замер, погасли фары, хлопнула дверца автомобиля, и Кристофер стремительно направился к дому.Его появление было для нее величайшим подарком судьбы. Одно его присутствие – мужественного, здравомыслящего профессионала – приносило хотя бы некоторое облегчение. Он знал, он всегда знал, когда он ей нужен. Словно чувствовал это на расстоянии.– Ничего пока не слышно? – крикнул он издалека, лишь только завидев ее.– Нет. О, Кристофер, мне так страшно.Она вышла ему навстречу, ступая босыми ногами по земле. Он обнял ее одной рукой и развернул обратно.– Идите в дом. Бог мой, да вы босиком.Слезы, которые она сдерживала, пока была одна, сейчас – когда он был рядом и на него можно было переложить часть забот и тревог, – начинали жечь глаза.– Он никогда раньше так не поступал. Он всегда знал свое время…Войдя в дом, он захлопнул дверь, и Ли бросилась в его объятия.– Как хорошо, что ты приехал. Как ты узнал?– Мне позвонили из диспетчерской. – Он на мгновение прижал ее к себе, потом, крепко сжав обе ее руки, отстранился.– Расскажите, куда он пошел, в котором часу, с кем.– Он сказал, что собирается в кегельбан с ребятами. Из магазина он ушел около пяти; он помогал нам днем – мы так замотались, что я попросила его прийти. После кеглей, сказал он, они все собирались пойти к Карен Хансон. Это одна из его подружек. У них там компания, и они все очень дружат. Вот, он оставил записку.Она подвела его к кухонному столу. Пока он читал короткое послание, она говорила:– Они все очень славные ребята.– А вы знаете этих Хансонов?– Да. Я уже звонила туда, и мама Карен сказала, что все разошлись по домам примерно в десять пятнадцать.Зловещий смысл сказанного вызвал у нее новый поток слез, Кристофер же сохранял выдержку и холодный рассудок.– Пешком?– Да. Некоторые родители, случается, приезжают за своими детьми, но, как правило, они возвращаются пешком… все вместе. Мне даже и в голову не пришло спросить, не заехать ли за ним вечером. Но он знает, что ему стоит лишь позвонить и я тут же приеду.– А вы заглядывали в его комнату?– Да. Ничего.Он направился в спальню Джои, она последовала за ним и остановилась в дверях, наблюдая, как он, включив свет, медленно оглядывает комнату. Ей было важно понять, что подметил его тренированный глаз, что осталось не замеченным ею. Она вновь почувствовала, как захлестывает ее волна благодарности к нему за понимание и поддержку в столь трудный для нее час.– Эти вещи были на нем сегодня?– Да.– Вы можете определить, все ли они на месте?– Нет, не все. Нет куртки, в которой он обычно ходит.Кристофер продолжал осматривать комнату, а она вдруг подумала, что ей стоит объяснить, почему она так поздно спохватилась.– Мне кажется, тебя удивляет, почему я не позвонила раньше. Я пришла с работы только в девять, такая уставшая, что приняла ванну и сразу же уснула. А когда проснулась, с ужасом обнаружила, что уже почти полночь, а его все еще нет дома.Кристофер погасил свет, и они вернулись на кухню.– Я думаю, что пока не стоит так волноваться. Такое случается сплошь и рядом – родители заявляют о пропаже детей, а те просто приходят домой позже обычного, вот и все.Он слегка обнял ее и погладил по спине.– Но он должен был бы позвонить. Он ведь знает, как я волнуюсь.– Откуда он знает, если раньше такого не случалось?– Потому что он знает меня, вот и все. Он бы…Открылась входная дверь, и в дом вошел Джои, одетый в свою красную шерстяную куртку с белыми кожаными рукавами. Щеки его раскраснелись от прогулки на морозе.Два чувства – злость и облегчение – боролись в ней. Она бросилась к сыну, обрушившись на него:– Где ты был?!Одной рукой он неторопливо расстегивал куртку.– С ребятами.– Ты знаешь, который час? – закричала она.Он, понурив голову, открыл шкаф и повесил куртку, но, судя по всему, не разделял беспокойства матери по поводу своего столь позднего возвращения.– Уже почти половина первого ночи!– Я опоздал впервые в жизни. Тоже мне – проблема. Стоит ли из-за этого поднимать такой шум?Ли едва сдержалась, чтобы не влепить ему затрещину.– Я чуть с ума не сошла от волнения, вот в чем проблема! Пока ты беззаботно разгуливал со своей компанией, я терзалась сомнениями: жив ты или мертв. Обзванивала твоих приятелей, выяснила, что ты ушел из гостей в десять пятнадцать. Где ты был с тех пор?– У Сэнди, – ответил он так тихо, что она едва расслышала.– У Сэнди, – пренебрежительным тоном повторила она. И только потом увидела следы засосов на его шее. Все сразу стало ясно. Воцарилось неловкое молчание. И в этой внезапно наступившей тишине прозвучал голос Кристофера.– Так значит, с тобой все в порядке, Джои? Да?Джои пожал плечами, боязливо посмотрел на них обоих и беззвучно пробормотал что-то в ответ.Ли стояла молча, чувствуя себя виноватой, – ведь этот вопрос должна была задать она, мать, а не Кристофер; но она так разозлилась на Джои, что едва сдержалась, чтобы не ударить его.Обернувшись к Ли, Кристофер сказал:– Я, пожалуй, позвоню в участок. – И прошел к телефону на кухню. Ли с Джои молчали, пока он набирал номер и говорил в трубку: – Да, Тони, это Крис Лаллек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128