Хотя сейчас вроде поумнела.
Джо нахмурился и наклонился вперед:
– Что ты хочешь этим сказать – «исполнил долг чести»? Пэйс был здесь прошлым летом. Я думал, что они тогда и поженились.
Итэн коротко рассмеялся и взглянул на своего собеседника с лукавством и явно торжествуя:
– Сдается, ты не все знаешь, а? Он сделал ей ребенка летом, но женился только сейчас.
Джо задумчиво прищурился:
– Но этот дурак шериф говорил, что она уже была замужем, когда подписывала решение суда. Но если это не так…
Мужчины обменялись взглядами. И если бы Итэн мог, он бы присвистнул, увидев выражение лица Джо Митчелла.
– Ты должен поесть, Пэйс. Я принесла тебе обед. Думала, что…
Пэйс рассеянно махнул в сторону сикомора на краю свежевспаханного поля.
– Оставь вон там. Я поем потом. Дора поджала губы.
– Нет, не выйдет. А то будет, как вчера. Ты отошлешь обед с Солли и весь день проходишь голодный. У нас достаточно еды. А от тебя скоро останется кожа да кости, если ты не поешь, и как можно скорее.
– Ради Бога, Дора, оставь меня в покое!
Пэйс взялся за мотыгу и сердито посмотрел на нее:
– Иди нянчись с Эми, а у меня и так дел по горло.
– Да, вижу, – отрезала Дора. – Вы с Солли уже пятнадцать минут стоите и чешете в затылке, глядя на небо. Да, ты очень занят. Прости, что помешала.
Она сейчас не могла уйти с гордо поднятой головой, как ей хотелось бы. Идти по вспаханной земле вообще трудно, а при ее фигуре каждый шаг мучение. Она слышала сзади крик Пэйса:
– Черт побери, Дора, не ходи в поле! Тебе сейчас надо сидеть дома.
Она бы и сидела, если бы у него хватило соображения приходить обедать, но орать ему что-либо в ответ было ниже ее достоинства. Что толку спорить с этим несчастным болваном.
Но она сильно о нем беспокоилась. Пэйс прожил дома уже несколько недель, достаточно, чтобы вспахать самое большое поле и посадить табак, но с каждым днем он выглядел все старее и утомленнее, и все больше отдалялся от нее и своих родных. Она чувствовала неладное, но не знала, как помочь.
Джози встретила Дору в кухне и посмотрела на ее пустые руки.
– Он поел?
– Он даже не дал мне времени уговорить его, – ответила устало Дора.
– Но он мало ест, он умрет. – Джози закусила нижнюю губу. – И он все время в поле. Он когда-нибудь спит?
Это был каверзный вопрос. Дора вымыла руки у насоса и освежила лицо, делая вид, что не расслышала. Пэйс перевел ее в свою комнату побольше, в другом конце коридора, подальше от матери, но сам там мало бывал. Иногда утром, проснувшись, она находила на полу его грязную одежду, видела вмятину на подушке, рядом со своей, так что иногда, очевидно, он все-таки спать ложился. Правда, она не была уверена, что он действительно спал. Только человек, который никогда не спит, мог так потихоньку скользнуть в постель и выскользнуть из нее, чтобы она не заметила.
– Он взрослый человек. Я не могу его учить, что надо делать, – наконец ответила Дора, вытирая полотенцем лицо.
– Но кто-то ведь должен! Дора, волнуясь, зашагала по кухне.
– Если он умрет, мы все погибли. Без него мы с усадьбой не справимся.
Уставшая, раздраженная, напуганная больше, чем хотела в том признаться, Дора сердито отвечала:
– Вот ты и попытайся его спасти от него самого, если хочешь.
Джози вернула ей сердитый взгляд:
– А может быть, и попытаюсь. Ты его поймала, но любил-то он когда-то меня. И такая жизнь его убивает.
Слова эти пронзили сердце Доры. Джози вполне имела право так говорить. Поведение Пэйса очень неразумно. Он слишком много работает. Он не ест и не спит. Он понемногу, постепенно убивает себя. Он ведет себя не нормально для счастливого мужа, ожидающего рождения своего первенца.
– Так сам Пэйс решил, не я, – ответила Дора, собрав все свое достоинство. И вышла, предоставив Джози думать, что ей угодно.
Но она не знала, что ей думать самой. Она была измучена душевно, она была в смятении и еще никогда в жизни не испытывала такого страха. Пэйс всегда казался ей таким сильным и уверенным в себе, таким знающим, что и как надо делать. А сейчас он казался таким же растерянным и не знающим, что к чему, как она сама. Она была на сносях, ей нужны были поддержка и опора, но Пэйс не мог ничего ей предложить.
В верхнем холле она встретила Энни, которая несла вниз остатки обеда Харриет. Так как Пэйс начал платить Энни небольшое жалованье, та стала заметно энергичнее. Энни не могла в одночасье избавиться от привычек рабского состояния и поэтому держалась с Джози и Пэйсом приниженно, хотя все время что-то бормотала под нос, но Дору она считала почти ровней, в конце концов, они долго были в этом доме практически в положении слуг.
– Вы скоро вернулись, – неодобрительно заметила Энни.
Доре не нужно было напоминать о ее несостоятельности, это и так ее мучило:
– Но он не ребенок. Я не могу заставить его есть. Энни продолжала, словно не заметила, что Дора сердится:
– А вы слышали, что ихняя милиция прошлой ночью повесила дядю Джэза? Кому мог навредить такой старик! Кто-то должен их на вилы поднять за это.
Дора закрыла глаза и покачнулась, словно от удара. О, только не дядю Джэза. Она только на прошлой неделе послала ему ветчины. Она знала лучше других, что старый негр совсем не безобиден, но он прожил такую длинную жизнь и заслужил право умереть с миром. Какими же надо быть злодеями, чтобы с удовольствием повесить беззащитного старика?
– Да нет, тут одними вилами не обойдешься, – прошептала Дора, – но дьявол должен унести их души прямо в ад.
Лицо Энни цвета кофе вдруг выразило тревогу и заботу.
– Вам, мисс Дора, надо бы лечь в постель. У вас вид плохой. Идите прямо сейчас и ложитесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128