– Отнеси ей пока лимонаду. У меня не очень хорошо получаются булочки на дрожжах, но постараюсь. Но только уж не жалуйся, если ими можно будет играть в мяч.
Пэйс метнул на нее обиженный взгляд. Иногда, вот как сейчас, у него возникало такое чувство, словно она совершенно не изменилась внешне со дня их первой встречи. Дора была все такая же серая, хрупкая, будто воробей, состоящая из огромных глаз и взъерошенных перьев, ничем не приметная для взгляда. Но он видел и как она вспыхивает румянцем, и слышал ее смех, и задорный голосок, и песни. А сейчас под ее серым оперением он угадывал женское тело. И поэтому все в ней его сейчас злило и раздражало.
– Я вовсе не прошу тебя печь булочки. Ведь у нас еще остались кое-какие слуги, разве нет? Просто скажи, чтобы испекли. Что касается меня, то я, очевидно, уеду, так что обо мне не беспокойся.
Глаза ее тревожно расширились.
– Куда ты едешь? Рука у тебя еще слишком слаба, чтобы удержать поводья. И Солли сейчас в поле на работах и не сможет отвезти тебя.
Пэйс сморщился и пошел к двери.
– Ты мне не мать, Дора. Я сам о себе позабочусь.
И хлопнул дверью. Да, черт возьми, она ему не мать. Да ему сейчас мать и не требуется. Ему женщина нужна. Вряд ли Джози любезно предложит ему свои услуги, а в его теперешнем настроении небольшая любовная интрижка не повредила бы. А больше у него здесь знакомых нет. Может быть, ему поехать в Луисвилл, к проститутке? Но не хватит ли Дору удар, если она узнает об этом? Да не котенок же она, в самом деле, если думает, что он просто уехал покататься.
Он сумел-таки устроить так, что Джексон записался в армию, просто-напросто послав его к рыбачьим хижинам. Рыбаки переправили его через реку и привезли обратно. Идти к Энндрьюсам ему по такой жаре не хотелось. И вообще, если он хочет снова вернуться в армию, то придется вскоре сесть на лошадь; и почему бы сегодня не потренироваться в езде? Нынешний день такой же подходящий, как все прочие.
Он видел, что отец выехал из дому рано утром, так что не ожидал вмешательства с этой стороны. Пэйс даже не ел сейчас в столовой, чтобы лишний раз с ним не встречаться. Он уже узнал от Джексона, Доры и во время своих кратких наездов в город, что отец сильно недолюбливает солдат Союзной армии, которые завладели властью в штате. Пэйса, привыкшего к постоянным разногласиям, это совсем не тревожило, но ему не хотелось беспокоить других домочадцев стычками с отцом.
Пэйс постарался здоровой рукой надеть седло на одну из самых смирных кобыл, выругался, когда долго не мог с должной ловкостью подтянуть подпругу, но постепенно ему это удалось. Он надеялся также, что вполне сумеет овладеть мышцами до тех пор, когда это станет необходимостью, а пока смирился, ведь он вообще мог остаться без руки, а то и погибнуть.
К тому времени как кобыла была полностью оседлана и взнуздана, пот катил с него градом и он бы с большей охотой повалился на постель, а не ехал бы, со всеми мучительными трудностями, навестить Джози. Но нет, он не поддастся слабости. Рука подживает. Пора жить прежней жизнью сильного человека.
Он знал, что во дворе встретит Дору, когда будет выводить лошадь из конюшни. У Доры была удивительная способность знать, где он и что намерен делать. Пэйс надеялся, что вид у него будет вполне уверенный. Лошадь капризно загарцевала в сторону, словно отвыкла в последнее время от седока, и Пэйсу пришлось пустить в ход все силы, чтобы, действуя одной рукой, подвести ее к живой изгороди и известить Дору:
– Еду повидаться с Джози и ребенком. Может быть, что-нибудь хочешь передать?
Кобыла натянула узду, и Пэйс заскрипел зубами от боли, но перед Дорой он никак не мог выказать и малейшей слабости, хотя она уже видела его в самом неприглядном положении.
– Но Джози ты там не застанешь, – ответила она спокойно, сложив руки на фартуке. – Она гостит у своих кузин в Цинциннати. Хотелось бы, конечно, чтобы она взяла с собой Эми и Деллу, а не оставляла их в доме матери, но, наверное, было бы ошибкой перевозить Деллу на тот берег.
Она с тем же успехом могла огреть его по голове дубинкой. Он затратил такие неимоверные физические усилия, пока седлал лошадь, и все это, чтобы увидеть женщину, которая в отъезде.
Он разозлился, глядя на Дору сверху вниз:
– Почему же ты мне ничего об этом не сказала заранее?
– Но ты не спросил. Поцелуй за меня Эми. Я по ней скучаю. – И, повернувшись, Дора пошла к дому.
Пэйс готов был ее убить. Пот заливал ему глаза. Рука болела, словно от вывиха, и лошадь, эта проклятая скотина, намерена была припуститься галопом. А Дора так спокойно повернулась и ушла, словно ей совершенно безразлично, что он себя просто убивает.
Да она поэтому и ушла, конечно. Чертыхаясь, Пэйс отдался на волю лошади. Уж если он так сильно выложился, то по крайней мере увидит хоть свою племянницу. Бессмысленно стараться понять такую женщину, как Дора. Да ведь он сам приказал ей не лезть в его дела, вот она и не лезет. Он не мог заподозрить ее в злом умысле заставить его страдать. Нет, он сам во всем виноват.
К тому времени как он снова поставил лошадь в стойло, Пэйс изнемог до последней крайности. Он не знал, когда физически оправится от этой трудной поездки, но ждать у моря погоды больше нельзя. Он должен вернуться в свой полк, и поскорее. Спустившись с лошади, он на мгновение прислонился лбом к седлу, чтобы оставить здесь всю боль сегодняшнего дня, и когда рядом раздался тихий голос, он не вздрогнул. Каким-то непостижимым образом он чувствовал, что Дора обязательно появится.
– Покажи, как надо чистить лошадь. Твой отец уже лег спать, а грума нигде не видно.
Пэйс мысленно выругался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128