– Эй, мистер! Это ваша?
Пэйс обернулся и сразу же увидел лошадь. Свою лошадь, точно. Значит, кто-то позаботился погрузить ее в поезд. Последнее, что он мог вспомнить, это как ставил ее в конюшню в Нашвилле. Кто же побеспокоился о ней? Память об этом умалчивала.
Шатаясь, Пэйс подошел к лошади и схватил поводья. Рыцарь наклонил голову, словно приветствуя хозяина, и ткнулся носом в карман Пэйса в ожидании угощения. Пэйс сорвал горечавку и протянул Рыцарю.
– Да, это моя лошадь. А где, черт возьми, я нахожусь? – спросил он у начальника станции.
Узнав, что прибыл на станцию, находящуюся всего в двадцати милях от дома, Пэйс не обрадовался. Да, о нем позаботилась какая-то добрая душа, но лучше бы его оставили гнить в канаве. Пэйс не желал возвращаться в дом, полный обязательств, к которым он не имел никакого отношения. Пусть Джози найдет себе другого мужа, и пусть тот там и хозяйничает. Сам он, Пэйс, не собирается этим заниматься, даже если женитьба на Джози означала бы, что дом, в конце концов, станет принадлежать ему.
Тем не менее, он помимо собственной воли взгромоздился в седло и повернул к усадьбе. У него не было выбора, да и ехать было некуда.
Пэйс не позволил себе ни о чем думать, пока лошадь трусила по дороге. От долгого пьянства разламывалась голова, в желудке и карманах было пусто, болела изувеченная рука. Если бы он дал себе волю подумать над своим положением, ему пришлось бы признать, что карьера плачевно окончена и у него нет дома. Большая часть родных умерли, а друзьям, наверное, повезло не больше, чем ему, если они вообще живы.
Что касается женщин, то одной он сделал предложение, но слишком поздно, а с другой переспал. Мысль о Доре привела его в неприятное замешательство. Пэйс плохо обошелся с ней и не имеет возможности исправить зло. Он услал ее поклонника на войну, лишил невинности и ничего не предложил взамен. Он сам – никому не нужная развалина. Дора заслужила, чтобы около нее был человек цельный и телом, и духом. А у него нет ни того, ни другого, и самое лучшее, что он может для Доры сделать, так это держаться от нее подальше. Пэйс еще может быть настолько циничным, чтобы предложить свои руины Джози, но Доре – ни в коем случае. И, может быть, ему следует сейчас развернуть свою лошадь обратно и направиться в Лексингтон.
Однако Пэйс все ехал и ехал прежним путем. Он ехал всю ночь, потому что у него не было денег на гостиницу. Пэйс сделал довольно продолжительную остановку, чтобы дать лошади отдохнуть, и быстро искупался в ручье. Только что наступил март, и вода была адски холодна. Она умерила боль в руке, но Пэйс был слишком усталым и голодным, чтобы хоть немного оценить облегчение.
Он почти уснул в седле, когда занялся рассвет и показались знакомые места. Он с тоской оглядел маленький домик Доры, но трудно сказать, обитаем он или нет. Лучше не рисковать. Если Пэйс, шатаясь, войдет в эту дверь, она, чего доброго, примет его за грабителя и выстрелит.
Нет, Дора не стала бы стрелять, возразил он себе. У нее нет ружья. И, вспомнив об этом, Пэйс слабо улыбнулся, но продолжал ехать. Пэйс нуждался в отдыхе, который мог найти в этом маленьком доме, и он знал, где она держит ключ, но Пэйс не мог поступить с ней таким образом. Ему следует встретиться с ней, как того требуют приличия.
Пэйс предпочел поехать прямо через поле, а не объезжать кругом по аллее. Никто не сажал табак. Никто не пахал землю, хотя, может быть, для этого еще слишком сыро. Но сейчас светило солнце, и земля казалась довольно сухой. Пора бы кому-то быть в поле и подумать о пахоте до следующего весеннего грозового ливня. Благоприятная для работы погода простоит недолго.
Подъехав поближе к дому, он увидел одинокую фигуру, из кухонной трубы вилась струйка дыма – значит, в доме кто-то, невидимый, уже не спит. Пэйс напряг зрение, чтобы разглядеть, кто же это спозаранку трудится в огороде, но силуэт был незнакомый. Чего нельзя было сказать о белом капоре.
Он, волнуясь, одним взглядом вобрал серый пейзаж, деревья с набухающими почками, россыпь нарциссов, стараясь почему-то не смотреть на неуклюжую фигуру, мотыжащую огород, однако невероятное, животное любопытство вновь приковало его глаза к вздыбившейся юбке. Он снова оглядел старомодный капор, подъехал поближе, и вдруг желудок у него свело судорогой.
Капор вздернулся вверх при цоканье копыт. Пальцы женщины замерли на рукоятке мотыги, и когда он въехал в ворота, женщина выпрямилась. Дора.
Взгляд Пэйса упал ниже талии, на чистейший белый фартук, а под ним разглядел крутую линию живота. Дора беременна. У нее будет ребенок, его ребенок. И ужасающая уверенность сковала ему грудь.
Пэйс натянул потуже поводья. Он старался не глазеть, но было уже поздно. Ее холодный взгляд сказал, что она заметила, как он ужаснулся. И выражение ее лица было не более доброжелательным, чем у него, когда он спешился.
Глава 21
Я как медведь на травле,
что привязан к столбу, но драться должен…
У. Шекспир «Макбет»
Когда Пэйс спешился и пошел к Доре, ему казалось, что холодный ветер пронизывает его до костей. Она побелела как мел, и черты лица под огромным капором казались невыразительными и застывшими. Руки были испачканы грязью и травой – следы ее безуспешной борьбы с особенно упрямыми сорняками. Он заметил, что грязные ногти у нее обломаны. Дора никогда не стремилась выглядеть изящной леди. И никогда не мечтала стать женой политика.
Он взрыхлил лоно этой женщины и посеял свое семя. Он все еще не мог прийти в себя от потрясения. Он боязливо и неохотно уронил взгляд на вздувшуюся юбку и попытался представить себе ребенка, растущего под ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128