— Да, — больше не сомневаясь, ответил Патрик. — Хирам объяснит тебе дорогу. Это у нашей северной границы, в часе пути от ущелья.Алекс кивнул.— Может, тебе придется прождать несколько дней, — предупредил Патрик.— Ничего, по мне никто не заскучает, — неожиданно сухо отозвался Алекс.— А я как же?Алекс уставился на брата, потом, точно спохватившись, опустил взгляд. На его щеке задергался мускул, шея медленно багровела.Как хотелось Патрику восполнить Алексу — и Элизабет, конечно, — все годы одиночества и отцовского равнодушия, которые им выпали, но разве это в его силах?Нет, разумеется; он только и мог, когда Алекс снова поднял на него глаза, что улыбнуться и сказать:— Береги себя.— Ладно, — ответил младший. — Буду беречь себя, обещаю.Он встал, чтобы идти, и Патрик невольно обратил внимание на то, как решительно сжаты его губы, как выпрямилась спина. Да, Алекс в свои семнадцать уже стал мужчиной.Когда он ушел, Патрик все думал и думал о том, как незаметно повзрослел брат, и наконец заснул.* * *Прислонившись к стене, Руфус вслушивался в разговор Синклера с Горди и Фостером, англичанином.— На сей раз мне нужно больше людей, — заявил Синклер. — Надо устроить такой набег, от которого Ганну не удастся отмахнуться.— У нас не хватает пледов Сазерлендов, — заметил Горди.— Будут тебе пледы через три дня. Женщины трудятся не покладая рук.Горди нахмурился; Руфус видел, что вопрос так и вертится на кончике его языка. «Ну же, спроси», — мысленно подзадоривал он, ведь сам этого сделать не мог: на что новичку-наемнику интересоваться чем-то, кроме убийств и грабежей?— Что-то я не видел ни прях, ни красильщиц, — в конце концов сказал Горди.Синклер переглянулся с Фостером. По мрачной физиономии Фостера было понятно: он против того, чтобы Горди знал больше, чем нужно. Синклер, однако, пожал плечами: а что, мол, тут такого?— Они в Крейтоне, — ответил он.— Крейтон? — переспросил Руфус с видом невинного любопытства. Ай да Горди, ай, молодец. — Я о таком никогда не слышал. Это далеко отсюда?— Не твое дело, — хмуро отрезал Синклер. Руфус изобразил недоумение.— А как насчет того, чтобы быть здесь, когда я нужен вам? Это мое дело?— А у тебя что, появились другие планы? — насторожился Синклер. — Я тебе плачу, чтобы ты оставался здесь, где ты можешь понадобиться в любую минуту.— Все так, но я люблю поохотиться, чтобы скоротать время, — возразил Руфус, — да и кухня ваша не прогадает от моих стараний.С этим, он знал, Синклер при всем желании поспорить не мог. Только на прошлой неделе он добыл двух оленей и каждого убил всего одной стрелой.— Будь здесь через три дня, считая с сегодняшнего, на рассвете, — распорядился Синклер.— Хорошо, — согласился Руфус, втайне досадуя, что больше ничего не удается вызнать. — А что я буду иметь с этого набега?— Все, что захватишь, твое.— А женщины?Синклер пожал плечами, давая «добро» на насилие и грабеж.Руфус стиснул зубы, сдерживая ярость. Бог свидетель, уж он-то повидал на своем веку достаточно скотства и, случалось, сам вел себя по-скотски, пока не встретился с Патриком, который заколол бы, как свинью, любого — пусть даже своего — за насилие над женщиной. Видимо, с течением лет он перенял взгляды Патрика.— Кому мы можем верить? — спрашивал меж тем Синклер у Горди.Горди задумался.— У меня есть человек десять. Да еще у тебя человек двадцать. И, конечно, Фостер.Руфус не мог не отметить, что его Горди не назвал; будучи главным помощником Эдварда, он почему-то невзлюбил Руфуса, едва тот появился у ворот Синклера. И то, что его позвали на эту встречу, Горди никакого удовольствия не доставило. Руфусу и самому ничуть не льстило, что Синклер явно к нему благоволил: подобная милость была ему поперек горла. Но, увы, для дела это необходимо.Синклер удовлетворенно кивнул.— Выступите через три дня с утра. Милях в пятнадцати к северо-западу от деревни Килкрейг есть хутор. Возьмете его и оставите в живых пару свидетелей.Руфус закивал, как и другие, и пошел к двери.Но Синклер знаком велел ему остаться. Горди насупился, по непроницаемому лицу Фостера ни о чем догадаться не удавалось, но оба вышли, не говоря ни слова.Необузданный нрав Синклера был им слишком хорошо известен.Эдвард налил в две кружки вина, протянул одну Руфусу и развалился в кресле, с любопытством разглядывая его.— Горди тебя не жалует.— Я заметил, — пожал плечами Руфус.— Он спрашивал, где тебя носило.— А вы как считаете?— Солдат должен быть послушным, — глубокомысленно изрек Синклер.— Вот и поищите себе такого, — ответил Руфус. — Я малый шустрый и беспокойный, а бездельничать и наедать брюхо не по мне.Это был камешек в огород Горди, который в свои годы успел обзавестись заметным брюшком.Руфус осушил кружку и снова направился к двери.Синклер встал, глядя на него с еще большим интересом.— Нет, погоди. Не уходи. Ты тут пришелся ко двору, а Горди… Что Горди? В тебе есть что-то такое, чего в нем нет. Ты как, думаешь остаться у нас? — прищурившись, вдруг спросил он.— Я же говорил: мне на месте не сидится. Сделаю для вас работенку, и хорошо сделаю, коли заплатите по чести, а потом — до свидания. — Руфус понимал, что ходит по лезвию ножа. У Синклера было много вопросов, и вопросы эти не давали ему покоя; Руфус мог прочесть это в его глазах.— Пойду с тобой на охоту, — заявил Синклер.— По мне, лучше охотиться в одиночку, — лениво протянул Руфус, искоса наблюдая, как багровеет лицо собеседника, и гадая, как далеко можно зайти, не вызывая на себя взрыва его знаменитого бешенства.— Я другого мнения, — процедил Синклер сквозь сжатые зубы.Руфус понял: выбора нет, придется сегодня взять Синклера с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117