Наоборот, ему было тошно.Мгновение спустя он был избавлен от тягостных мыслей, потому что на шею ему кинулась Марсали.Обняв его, она спрятала лицо у него на груди и разрыдалась.— Ох, Патрик! Господи, я думала, он убьет тебя!Помимо воли он еле слышно засмеялся:— Так-то ты в меня веришь.Он зарылся лицом в ее волосы, выронил меч, обнял Марсали и судорожно прижал ее к себе. Ему хотелось лечь прямо здесь, в грязь, положить голову жене на колени, забыться и спать целую неделю.Но он тут же вспомнил об остальных и поднял голову. Алекс, с залитым кровью лицом, твердой рукой приставил кинжал к шее стоящего на коленях Синклера. Гектор направил острие меча в сердце тому, кто выстрелил в Гэви-на. Гэвин, вполне живой, сидел на песке, держа на весу простреленную руку.Патрик строго взглянул на Марсали.— Кажется, я просил тебя подождать.— Да, да, — закивала она, торопясь дотронуться до его лица, будто желая убедиться, что он действительно жив, — но я не смогла бы жить без тебя и не могла остаться там и воображать, какая беда с тобой приключится.— Ты когда-нибудь будешь слушаться? — мягко упрекнул он, радуясь, что она не послушалась на этот раз. Радуясь, что она здесь, с ним.— Буду — во всем, только не ждите, что смирюсь с вашим беспечным отношением к собственной жизни, милорд, — с шутливой покорностью ответствовала Марсали, но все ее веселье прошло, чуть только она увидела брата. — Гэвин…Они вместе подошли к нему, и Марсали порывисто нагнулась.— Долго же ты возился с этим англичанишкой, — проворчал Гэвин, и Патрик с облегчением услышал, что голос друга звучит как обычно, хотя лицо бледно от потери крови.В горле у него встал тугой ком, не дававший вымолвить слова. Гэвин рисковал жизнью, отвлекая на себя внимание врагов на ту самую долю секунды, что была так необходима другу, и делал это, не думая о себе, забыв о смертельной опасности.Патрик протянул здоровую руку, и Гэвин крепко сжал ее. Теперь их двоих связывало нечто большее, чем дружба. В ответ на насмешку Гэвина Патрик позволил себе слегка улыбнуться, хотя оба прекрасно знали: если бы бой затянулся, конец мог бы быть совсем другим.Марсали поспешно оторвала полосу материи от подола своей сорочки и перевязала брату руку. Пуля застряла в мышце чуть выше локтя, и ее еще предстояло извлечь, но никакой срочности не было.Он обернулся к Алексу, все еще нависавшему над Синклером. Кровоточащая рана на щеке юноши выглядела жутковато, но на поверку оказалась неглубокой и неопасной.А Маргарет — прекрасная Маргарет — лежала чуть поодаль на песке в полузабытьи, смежив веки.— Маргарет?— Они опоили ее, — сказал Алекс. — Я не уверен, понимает ли она, что сейчас происходит.Патрик подошел к мачехе.— Маргарет, — тихо повторил он, сдерживая вновь проснувшееся бешенство: до чего довели ее эти звери! — Ты теперь в безопасности. Я отвезу тебя домой, в Бринэйр. Или ты хотела бы вернуться в Эберни?Маргарет не ответила, только едва заметно вздрогнула, когда он поднял ее. Она была так худа, что он легко мог окружить кольцом одной руки ее плечи — и там еще осталось бы место; на ней была одна тонкая сорочка, а сверху Гектор укутал ее в плед Сазерлендов. Под грубой шерстяной тканью явственно проступали хрупкие кости.— Маргарет, — позвал Патрик еще раз, и она открыла затуманенные глаза. Взгляд блуждал, не останавливаясь ни на чем, и это встревожило Патрика еще больше, чем ее болезненная худоба. Какое-то зелье — не настолько сильное, чтобы погрузить ее в бесчувствие, но достаточно действенное, чтобы ей трудно было владеть своим телом и мыслями. — Маргарет, — повторял он снова и снова, добиваясь ответа — какого-нибудь, любого.— Патрик? — Она повернула голову, пытаясь разглядеть лицо. — Но они говорили мне… говорили, что Патрик Сазерленд умер. Они говорили…Маргарет тряхнула головою, бормоча что-то о вине и о том, что лучше бы ей его не пить. Потом нетерпеливо вздохнула и снова посмотрела на Патрика. Теперь взгляд казался осмысленным.— Патрик! Всеблагое небо, это действительно ты! Ты не умер, как говорил мне этот злодей Фостер?— Нет, не умер, — отвечал Патрик, — но ему-то как раз повезло меньше, чем мне.Вслед за ним она перевела взор на лежавшего на песке человека.— Фостер?— Да. Больше он не причинит тебе боли.Она потупилась.— Нет, он не делал мне больно… То есть не бил, не мучил… Но то, что он говорил… — Маргарет содрогнулась и снова робко подняла глаза на Патрика. — Он говорил мне ужасные вещи… А Алекс сказал… он сказал, что Грегор… что это он держал меня здесь. Что он… то есть Грегор… думает, будто я… о, господи… что я покончила с собой.И она разрыдалась. Патрик колебался, не зная, что делать, — он был весь в крови; потом, мысленно чертыхнувшись, обнял Маргарет. Сейчас ей нужно было успокоиться.— Ах, Маргарет, — негромко произнес он, — отец знает, что ты не стала бы убивать себя. Он сам мне об этом сказал. Ему наплели, что ты убежала от него с любовником, но, по-моему, в это он поверил не больше, чем в твое самоубийство. Думаю, он сам не знает, во что ему верить… Всем ясно одно: он очень горевал о тебе.— Я думала, это он запер меня здесь, — всхлипывала Маргарет. — Я думала, ему опротивело видеть меня и он не захотел терпеть меня рядом с собою. Так говорил Фостер, а я верила ему. Ах, Патрик, я хочу домой. Прошу тебя… пожалуйста, отвези меня домой.— Конечно, ты поедешь домой, — говорил он, ласково, как маленького ребенка, похлопывая ее по спине. — Мы с Алексом отвезем тебя в Бринэйр, и ты…— Нет. — И Маргарет протестующе уперлась ладонью ему в грудь. — Не в Бринэйр. Я не могу предстать перед Грегором… вот такой. Прошу тебя, отпусти меня ко мне домой, в Эберни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117