Нужно было только не позволять себе думать и сожалеть о том, что уже произошло и чего нельзя изменить. Главное — не позволять мыслям рассеиваться. И в первую очередь следует сосредоточиться на ближайшем, самом важном деле, от которого будет зависеть успех всего плана, — на разговоре с Гэвином. Должно же остаться хоть что-то от некогда крепкой дружбы? Патрик горячо надеялся на это.Десять всадников, не давая лошадям передышки, мчались крупной рысью к горной тропе, разграничивавшей владения двух кланов. Там им пришлось сбавить ход и двигаться осторожней. Зыбкий туман, окутавший горы, делал тропу опасной, хотя два человека впереди освещали остальным путь факелами. Цоканье подков по камням и скрежет мечей о скалы зловеще отдавались во влажном ночном воздухе.Отряд без происшествий преодолел трудный отрезок пути, и Патрик снова пустился вскачь, на ходу велев факелоносцам загасить огонь. До пастбищ, окружавших замок Эберни, оставалось еще два часа пути. За исключением Хирама, все, кто был сейчас с Патриком, выросли в этих горах, не раз ездили из Эберни в Бринэйр и обратно на свадьбы, крестины и похороны. Они знали эти земли не хуже, чем свои собственные.Патрик чувствовал, как нервничают его спутники. Хотя все, кого он позвал в набег, сперва были исполнены боевого задора, бессонная ночь и холодный туман несколько сбавили в них прыть. Конечно, они гордились своим новоприобретенным умением драться и желали опробовать его в деле, но в настоящем бою никто из них не бывал ни разу. А в Эберни у многих жили друзья.Все они очень удивились, когда Патрик объяснил, что не хочет кровопролития. Он подробно, не забыв ни одной мелочи, изложил им свой план: нападение, угон коров, возвращение. И все же риск был велик; слишком много случайностей могли погубить все дело. Горячая голова, чересчур сильный удар ножа… Господи, что он такое задумал, неужели прав Хирам и он впрямь сошел с ума?Через час всадники оставили торную тропу, ведущую к сбившимся в кучу домикам фермеров, и пустились напрямик через лес. Патрик ехал впереди, чутко прислушиваясь, пытаясь угадать, не выставлена ли в лесу стража. Хотя, пожалуй, нет, вряд ли. И все-таки несколько раз до предела обостренное чутье заставляло его поворачивать отряд в другую сторону, кружа и сбивая возможную погоню со следа.Вот наконец и пастбище, где накануне ночью он видел их угнанное стадо. Прежде чем можно было разглядеть что-либо в темноте, до его слуха донеслось тихое мычание, и он дал своим людям знак остановиться и спешиться. Не говоря ни слова, оставил одного человека при лошадях, а остальных повел дальше пешком. Каждый заранее знал, что ему делать. Бесшумно, словно тени в предрассветной мгле, они осторожно подошли к коровам.Один из Пастухов дремал, опершись на огромный посох, у края стада. Патрик незаметно подкрался сзади, зажал ему рот рукой, резко и мощно ударил кулаком по затылку. Человек безвольно, как тряпичная кукла, обмяк в его руках. Тогда Патрик оттащил его в сторону, подальше от тяжелых коровьих копыт, и взглянул на замок, полускрытый в тумане. Замок высился черной горой на фоне серого неба, словно толстое сытое чудовище. Слабо светились несколько едва видных за туманом окон. Но никто, сколь бы острым зрением он ни обладал, не способен разглядеть, что происходит сейчас на пастбище у ворот.Еще троих пастухов так же аккуратно оглушили и оттащили к краю пастбища. Хирам связал их по рукам и ногам, заткнул кляпами рты, и налетчики стали осторожно разворачивать стадо по направлению к землям Сазерлендов.Патрик и Хирам не торопились уйти с пастбища. Нагнувшись к одному из лежавших без чувств пастухов, Патрик потряс его за плечо, пока тот не очнулся.Он выбрал того, кого хорошо знал в лицо, — Джонни Ганна, рыжеволосого здоровяка, который добродушно сносил все насмешки над пламенным цветом своей шевелюры. Джонни вытаращил глаза, заморгал, прищурился, пытаясь разглядеть обидчика в кромешной темноте.Патрик вытащил кляп и зажал рот Джонни ладонью.— Ни звука лишнего, только отвечай на мои вопросы, — прошептал он. — От этого зависит твоя жизнь и жизни твоих друзей.В глазах Джонни мелькнул страх, быстро сменившийся гневом.— У меня два поручения. Первое — графу. Скажи ему, что Сазерленды не ранили и не убивали ваших фермеров, не сжигали их домов. Сейчас я забираю только то, что принадлежит моему клану и мне. Ты понял?Джонни минуту смотрел на него, затем, точно против воли, быстро кивнул.— Второе. Передашь только Гэвину, — продолжал Патрик. — Скажешь кому-нибудь другому, я обязательно узнаю, и тогда да поможет тебе господь, если до меня дойдет, что ты меня предал. Уразумел? — И он чуть отвел ладонь, чтобы Джонни мог ответить.— Да, — буркнул Джонни. — Даю слово.— Так вот. Скажи Гэвину: он знает, где меня найти.Патрик водворил кляп на прежнее место и встал.— Езжай вперед, — велел он Хираму. — Я потом догоню.Хирам не спешил, переминался с ноги на ногу, будто хотел возразить, но заметил, как сжались губы Патрика, и потому лишь пожал плечами и бесшумно исчез. Вскоре он появился снова, ведя в поводу двух коней, отдал Патрику поводья, сам вскочил в седло и поскакал прочь, сразу растворившись во тьме.Оставшись один с пленными Ганнами, Патрик залег в кустарнике у края пастбища и притаился, выжидая. Нужно было убедиться, что пастухи не освободятся сами и не поднимут тревогу прежде, чем его люди управятся со своей работой. Коров предстояло разделить на два стада и гнать в разные стороны; Хирам возьмет с собою двух человек и несколько свободных лошадей и поедет в третьем направлении, а затем все должны встретиться, сделав круг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117