Отец не проявлял особого стремления к новой женитьбе, и Фейс стала хозяйкой дома, а ее единственный брат, с которым она была не очень близка, нанялся матросом на корабль.
Так и жила она в покое и достатке, пока не вышла замуж за Лютера Блэкстока. Ослепив девушку мрачной красотой и околдовав обаянием, Лютер в итоге бросил ее с одним ребенком на руках, другим во чреве и без единого фартинга в кармане. Перед этим, правда, он признался, что рассчитывал на прощение ее отца и был уверен, что старик рано или поздно появится и даст дочери неплохое, хотя и запоздалое приданое. Но Лютер не учел степени непреклонности тестя. Через два года после свадьбы Фейс ее отец умер от кровоизлияния, и стало совершенно очевидно: он так и не простил, и никаких денег не предвидится. И тогда Лютер сбежал, бросив дочь и беременную жену на произвол судьбы.
Фейс тряхнула головой, пытаясь прогнать воспоминания, хотя знала, что жгучий стыд, ставший в ту пору ее неизменным спутником, никогда не покинет ее. Перепадавшая время от времени грязная, унизительная работа, попрошайничество и в конце концов кража – чтобы только не умереть от голода. Она воровала не из жадности, а только для того, чтобы поддержать жизнь детей. Кусок хлеба, стоивший жалкие гроши, она оплатила собственной свободой. Вот какую цену ей пришлось заплатить, чтобы ее дети остались в живых. Ей никогда не забыть слов хмурого краснолицего мирового судьи: «Присуждаю вас, Фейс Блэксток, к ссылке за море сроком на пятнадцать лет!» Кусок хлеба! Изгнание из родной страны – вот во что он им обошелся!
Пока шла подготовка к разгрузке судна, Фейс, стоя на палубе, сгорала от стыда и гнева. Группа дерзких мальчишек прыгала по берегу и распевала: «Вор, насильник и злодей, ты нам не нужен в Ботани-Бей!»
Чарити резко вскрикнула, и Фейс поняла, что в неосознанном стремлении защитить девочку слишком сильно сжала ее. Чарити, такая же хорошенькая, как и сестра, но более слабенькая и хрупкая, была в отличие от Фейс и Хоуп темноволосой и походила на свою бабушку – мать Фейс. Девочка зевнула.
– Смотри, мама! – воскликнула Хоуп. – Посмотри на этих смешных людей!
Фейс взглянула туда, куда указывала старшая дочь, и увидела нескольких чернокожих, почти совершенно голых мужчин, с лесками в руках примостившихся на крутых скалах возле гавани.
– Боже! Ну и ну! – воскликнула краснолицая, неряшливо одетая женщина, стоявшая у поручня рядом с Фейс. – В свое время я встречала негров, но ничего похожего на этих типов я в жизни не видела! Надеюсь, они не такие страшные, какими кажутся на первый взгляд. Мне, доложу вам, вовсе не улыбается жить в такой компании!
– Рассказывают, – кашлянув, заговорил стоявший возле мужчина, – что они убили нескольких парней, прибывших сюда с первой флотилией. Но вроде бы, – добавил он скрипучим голосом, – теперь они несколько поуспокоились.
– Боже! Вы только взгляните! Да на них же нет ни единой нитки! Как им только не стыдно?!
– Гм, – снова кашлянул мужчина, – а чего вы ожидали? Это же чернокожие дикари. Разве они могут вести себя как белые люди?
Фейс не хотелось оказаться втянутой в разговор, и она, подтолкнув ногой саквояж с их пожитками, потянула за руку Хоуп подальше от этой пары. Некоторые из находившихся на борту корабля, как и Фейс, были арестованы за незначительные преступления, однако попадались среди осужденных грубияны и хулиганы, и среди женщин, увы, таких было подавляющее большинство. Они курили короткие трубки, одевались вызывающе крикливо, часто ссорились и непристойно ругались. Фейс по мере возможности старалась не вступать с ними в контакт и держать дочерей подальше от них.
– Смотри, мама! – Хоуп снова теребила мать за юбку. – Там, в лодках, такие же смешные женщины!
Фейс заслонила ладонью глаза от ослепительного солнца и посмотрела на залив: неподалеку от корабля плавало несколько узких лодочек, сделанных из древесной коры. Ее удивило, что маленькими суденышками, по-видимому, очень непрочными и неустойчивыми, управляют женщины – такие же нагие и черные, как те мужчины, что рыбачили на скалах. Эти люди нисколько не походили на тех негров, которых ей доводилось когда-то встречать. Женщины, очевидно, тоже рыбачили. Над суденышками поднимался дымок, и его тонкие струйки проплывали над головами сидевших в лодках.
– Мама, у них что, лодки с огнем? – удивилась Хоуп.
– Не знаю, милая, – покачала головой Фейс. – Возможно, они готовят в лодке свежепойманную рыбу…
Хоуп на время притихла и крепче прижалась к материнским ногам. Корабль медленно поравнялся с одним из каноэ.
– А у этой тети, мама, такое странное лицо! – снова воскликнула она, не в силах дольше сдерживаться.
– Т-с-с, она может тебя услышать! – остерегла дочь Фейс, подумав, что девочка права.
Лицо женщины с сильно выступающими скулами, тяжелым подбородком и густыми бровями, нависшими над глубоко посаженными глазами, действительно казалось необычным. Жесткие кудрявые волосы окружали его словно огромная черная шляпа. Очевидно, женщина была молода, так как обладала маленькой, но высокой и упругой грудью. Когда корабль проплывал мимо ее лодки, женщина встала, посмотрела прямо на Фейс и ее темное лицо расплылось в широкой, белозубой и очень приветливой улыбке. Фейс испуганно улыбнулась в ответ и подумала, что это, пожалуй, первое проявление дружелюбия с тех пор, как они покинули Англию.
Тем временем корабль подошел довольно близко к берегу, и Фейс услышала звук опускаемой якорной цепи. Чарити, к этому моменту окончательно проснувшаяся, не хотела больше спокойно сидеть на материнских руках, и Фейс поставила ее на палубу, крепко держа за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92