Ведь я надеюсь выйти за него замуж. – Пруденс рассмеялась, заметив, что эти слова обрадовали Котти. – Вам, сэр, этого бояться не следует. От вас мне нужно только одно – чтобы вы получили удовлетворение. – Она коснулась губами его щеки. – У меня нет желания обручиться с хозяином таверны. Пусть Ричард всего лишь офицер, но он происходит из богатой семьи, и в один прекрасный день это богатство перейдет к нему.
Пруденс выбралась из постели и принялась одеваться. Надев сорочку и натянув чулки, она замерла и вопросительно взглянула на Котти.
– Мы можем как-нибудь повторить, если тебе захочется.
– А как же Ричард? – рассмеялся Котти, натягивая бриджи.
– Ерунда!.. То, чего он не знает, его не касается. А кроме того, Ричард, если только он не изменился со времени нашего знакомства в Лондоне, в некотором смысле формалист, для него постель – это всего лишь средство делать сыновей.
– В этой постели тебе всегда будут рады, Пруденс, – тихо произнес Котти.
Одевшись, Котти вышел из комнаты, окинул взглядом зал, желая убедиться, что там никого нет, и уже повернулся, чтобы вывести из комнаты Пруденс, когда услышал, как его окликнули:
– Котти?
Резко обернувшись, он увидел Хоуп, которая с подоткнутой юбкой и босиком неслышно выходила из-за прилавка.
– Котти, мама спрашивает… – У нее перехватило дыхание, и, не договорив, она уставилась куда-то за его спину.
Не оборачиваясь, Котти понял, что за ним на пороге его комнаты стоит Пруденс. Хоуп побледнела, с ужасом взглянула на него, повернулась и убежала.
– Проклятие! – пробормотал Котти, провожая ее растерянным взглядом.
Глава 11
К началу 1801 года таверна «Корона», несмотря на то что она располагалась вблизи Скал, пользовалась огромным успехом у приличной публики и далеко опередила по популярности все остальные таверны и столовые Сиднея. Наверху уже открыли столовую, и кухня, возглавляемая Фейс, приобрела заслуженно высокую репутацию за приготовление отменной еды. Среди знатоков и гурманов блюда, подаваемые здесь, считались такими же вкусными, если даже не лучше, чем в прославленной «Столовой Розетты Стэблер».
Котти, всегда бдительно следивший за обстановкой, решил, что для приобретения еще более высокого статуса нужно осмотрительнее подходить к выбору клиентов. Он постарался оградить себя от пьяниц и грубиянов и нанял для этого отставного моряка – громилу Барта Уилсона, который по вечерам работал швейцаром в «Короне». Теперь, если перед дверьми появлялись подозрительные личности, их попросту отказывались впускать. Конкуренты Котти смеялись над его тактикой и говорили, что скоро ему придется вообще закрыть заведение. Временами казалось, что их прогнозы сбываются, и Фейс не могла скрыть беспокойства. Но Котти не отступал от своего решения, и вскоре оно начало приносить плоды. Представители высшего общества Сиднея, поняв, что могут отлично пообедать в «Короне», не рискуя оказаться жертвой очередного грубияна, стали чаще приходить в таверну. Котти понимал, что этим успехом он во многом обязан Фейс, и не ограничивал себя в похвалах, хотя сама Фейс отказывалась с ним соглашаться.
– Я способна приготовить только самую простую еду и не могу вникнуть во все тонкости кулинарии, – возражала она ему, смущенно улыбаясь.
– Вы недооцениваете себя, дорогая Фейс. Вы умная женщина и могли бы добиться чего угодно, будь у вас такая возможность.
Котти считал ее незаменимой и чувствовал себя, пожалуй, более гордым за нее, чем сама Фейс. Она была внимательным, заботливым человеком, разумным советчиком и в какой-то степени стала его партнером по «Короне». Фейс часто говорила, что чувствует себя такой счастливой, как никогда в жизни, однако Котти за нее беспокоился. Годы тяжелого подневольного труда не сломили ее дух, но подорвали здоровье. Она была изможденной, худой и постоянно кашляла. Как ни отговаривал ее Котти, она много часов проводила в кухне, следя за поварами, и, как правило, к концу дня падала с ног от усталости.
Второй этаж таверны был закончен как раз к Рождеству 1800 года, и Фейс с дочерьми перебралась туда. Их постоянное соседство вызывало у Котти двойственные чувства. С одной стороны, он был очень рад, что они рядом, с другой – их присутствие в определенном смысле стесняло его. У него теперь наверху была просторная спальня, но после того, как Хоуп застала его с Пруденс Уилкс, он не осмеливался приглашать даму к себе в новую комнату, и ему приходилось по-прежнему принимать Пруденс внизу, в своей старой комнатенке, превращенной теперь в кабинет. В марте Пруденс вышла замуж за своего офицера, однако это нисколько не охладило ее пылкой любви к Котти. Не прошло и двух месяцев после ее свадьбы, как она появилась в «Короне» со следующими словами:
– Я была права, Ричарда мало интересует супружеская постель, он гораздо охотнее проводит время со своими приятелями из гарнизона.
Так что же еще оставалось делать Котти, как не утешать бедную новобрачную? Он прекрасно отдавал себе отчет, что в этом есть определенная доля риска, но риск только добавлял остроты в их отношения. Однако, не желая доставлять лишних огорчений никому из Блэкстоков, он старался вести себя как можно осторожнее.
Итак, в делах для Котти все складывалось как нельзя лучше. Ограничив круг своих клиентов и принимая только приличных посетителей, он не отказался от своей цели заработать большие деньги. Порт Сидней переживал период расцвета. На пути к Востоку американские корабли и корабли почти всех стран земного шара открыли для себя великолепную гавань и использовали ее как стоянку при плавании в обоих направлениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92