Толстые пальцы рук, лежавших ладонями вниз на полированном столике
в такой позиции, как будто старик собирался разыгрывать гаммы, густо
поросли жесткими волосами, сквозь чащу которых поблескивали многочисленные
перстни. Взгляд черных, как маслины, глаз упирался в мое лицо, будто
стальной прут, я почти физически ощущал его твердый кончик, перемещавшийся
от переносицы к моим губам, ощупывающий скулы, вдавливающийся в глаза.
Справа развалился в свободной позе самый молодой из трех, высокий,
спортивного типа молодчик лет тридцати пяти, с гладко обритой головой, в
синем клубном пиджаке, из верхнего кармана которого выглядывал белый
кончик платка. Галстук-бабочка создавал впечатление, будто он явился прямо
с вечернего приема или собрался на небольшое суаре, вроде тех, какие
посещал мистер Сэм Уэллер-младший [персонаж романа Ч.Диккенса "Посмертные
записки Пиквикского клуба"], и где непременным атрибутом и гвоздем меню
бывала баранья нога в соусе из каперсов.
Третьего, который сидел в центре, я специально оставил в своем
повествовании напоследок, так как по моим наблюдениям именно он являлся
центральной фигурой не только в смысле расположения за столом. Он был у
себя дома, судя по красному с золотом халату из стеганого шелка,
облекавшему его могучее тело. Могучим было и его лицо, загорелое, с
крупными правильными чертами. Светлые глаза казались еще светлее, из-за
темного загара и черных, гладко зачесанных волос, блеск которых в неярком
свете нескольких включенных бра свидетельствовал об отличном здоровье.
Ничего зловещего, даже просто недоброжелательного не выражалось на
его лице, но я сразу понял, что в случае необходимости или просто из
минутной прихоти этот человек, не задумываясь, отправит на тот свет меня,
своих компаньонов, вообще кого угодно. Такими бывают "воры в законе"
высокого ранга, это не рисовка, не поза, а Modus vivendi, жизненная
позиция, этическая установка, ставшая настолько обыденной, что следование
ей превратилось в привычный физиологический процесс, такой же естественный
и не требующий оправданий и объяснений, как насыщение или утоление жажды.
- Мистер Боггарт, если не ошибаюсь? - спросил он хорошо поставленным
голосом. Казалось, как киловаттный динамик, работающий на четверть
мощности, он заполняет весь звуковой диапазон без провалов и подъемов от
самых низких до самых высоких частот.
Я слегка поклонился, не находя нужным подтверждать или опровергать
его слова.
- Впрочем, если вы предпочитаете, чтобы вас называли как-то иначе,
скажем, Войцехом Быковски, Юлиусом Рунге, Марианном Кодряну, Константином
Седых или Анатолием Грач-Грачевским, возражать мы не будем.
Старик-армянин (или грек?) насмешливо фыркнул, блондин,
распоряжавшийся моими конвоирами, захихикал угодливо, а сидящий справа
клубмен с обритой головой нетерпеливо скрипнул креслом, ему, как ни
странно, явно не нравилась долгая церемония представления.
Человек в красном халате перечислил некоторые, хотя далеко не все,
мои псевдонимы, это свидетельствовало о хорошей информированности в таких
вещах, знать которые непосвященным не только не полагалось, но и было
просто опасно.
- Пусть будет Боггарт, это хорошее имя, - сказал я. Слава Богу, я
успел отдышаться, и голос мой звучал спокойно и уверенно. Как я уже
говорил, я не сторонник фанатичной стойкости, тем более мальчишеской
бравады, но хорошо понимая всю опасность своего положения, все же не хотел
выглядеть перед ними испуганным и подавленным. Уверенность прибавит мне
цену, если дело дойдет до торга. А надо будет - я такого труса перед ними
спраздную... Курс сценического мастерства мы проходили.
- Поговорим по-деловому, Джек. - О, он уже называет меня по имени,
для англичан это равносильно переходу на "ты"! - Мы достаточно хорошо вас
знаем, как вы видите, чтобы не ходить вокруг да около. Нам нужен текст
шифровки, в которой указано, где спрятан бриллиант. За это вы получите
приличное вознаграждение в любой валюте на ваш выбор. Нам хотелось бы,
чтобы это стало началом нашего сотрудничества, которое может быть полезным
как нам, так и вам. Бриллиант, как бы ни был он ценен, не такая уж
исключительная добыча при наших масштабах.
При этих словах старик-армянин (или грек) нахмурил кустистые брови и
кашлянул, всем своим видом выражая неодобрение. Человек в красном халате
потрепал его по плечу успокаивающим жестом и продолжал:
- Есть и более интересные замыслы, в осуществлении которых вы можете
нам помочь. Хотелось бы, чтобы ваше решение было добровольным и искренним,
поэтому обещаю: согласитесь вы или нет, мы в любом случае отпустим вас
живым и невредимым. Не сочтите за хвастовство, но вы для нас не опасны, вы
не в силах причинить нам никакого вреда, во всяком случае, пока что.
- Немного странный способ приглашать на деловую беседу, - заметил я,
потирая запястья.
Человек в красном халате слегка улыбнулся.
- У нас не было другого выхода. Встреча должна проходить в тесном
дружеском кругу и без лишних свидетелей. Но вы не ответили на мое
предложение.
- Мне необходимо подумать...
Это было правдой. Я не верил, что они отпустят меня в случае отказа
сотрудничать с ними, и хотел потянуть время, пока не подвернется удобный
случай вырваться из западни. Если они будут держать меня в доме, им
придется давать мне еду, водить в туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88