— Дитя мое, да ты более слепа, чем я, раз видишь только то, что хочешь видеть. Разве я не учила тебя, что Богиня-мать, да и Бог-творец видят гораздо лучше нас? Так доверься им и позволь указать тебе путь.
Уинн села на пятки. Надежда, которая было затеплилась в ней, моментально угасла.
— Довериться им? — презрительно бросила она. — Они дважды присылали сюда англичан. Они лишили меня не только родителей, но и единственной сестры. Теперь они пытаются отнять у меня детей. И я еще должна им довериться? — Уинн покачала головой. — Нет, никогда.
Старушка вздохнула.
— Бог послал тебе детей взамен потерянной семьи, — расстроенно напомнила она внучке. — Если будешь здесь Вещуньей, ты должна чувствовать больше, чем обыкновенный человек. Ты должна научиться видеть не только глазами.
Но Уинн была не в настроении слушать. Она резко поднялась и отступила от бабушки.
— Прощай. Кажется, всем не терпится отправиться в путь. За исключением меня, разумеется.
На секунду их глаза встретились: одни — потухшие от возраста, но в то же время, очень целеустремленные, другие — молодые и блестящие, тем не менее, наполненные страхом и неуверенностью. И болью.
— Подойди поцелуй меня, — сказала бабушка, протягивая руку.
Уинн неловко наклонилась и коснулась губами морщинистой щеки. Хоть она и злилась из-за бабушкиного упрямства, ее внезапно охватило чувство любви к старой женщине.
Гуинедд тоже, должно быть, это почувствовала, потому что улыбнулась, когда Уинн выпрямилась.
— Доверься будущему, дитя мое. Доверься Богине-матери и Богу-отцу. Судьбе, если хочешь.
Уинн попыталась найти в бабушкиных словах утешение, но не смогла. Она пересекла двор и, избегая взглядов Дрюса и Фицуэрина, подошла к спокойной кобыле, которую для нее подготовил Дрюс. Посмотрев на детей, которые наконец притихли, Уинн ободряюще улыбнулась им.
Потом все сели на коней. Изольда и Бронуэн ехали с Дрюсом и Баррисом, Рис и Мэдок устроились впереди двух англичан. Уинн предполагала, что Артур поедет с ней, но мальчик настаивал на том, чтобы ехать с Кливом. Прежде чем она смогла возразить, вмешался Дрюс и напомнил ей, что она не очень часто сидела в седле и что, возможно, так даже лучше, по крайней мере пока она не привыкнет к лошади.
Уинн почувствовала комок в горле. Никогда еще ей не было так одиноко. Выезжая со двора, она слышала дружелюбные выкрики тех, кто остался, и громкое завывание Кук. Но Уинн устремила взор вперед, изо всех сил моргая, чтобы не расплакаться.
Доверься судьбе. Все дело в том, что существовал всего один человек, к которому у нее было доверие, — она сама. Если ей суждено спасти своих детей из лап бездушного английского лорда, придется доверять только себе.
А разве ей самой не нужно спасаться от Клива Фицуэрина?
Странная дрожь пробежала у нее по спине, но Уинн стойко поборола ее. Рука скользнула к увесистому кисету на талии. В нем она везла небольшой запас монет. Но что было важнее, в кожаных складках разместилась настоящая кладовая. Пусть он только попробует смутить ее своими обжигающими прикосновениями и дурманящими поцелуями. На этот раз она не растеряется. Самые быстродействующие порошки. Самые коварные коренья и мази. Увезти удалось лишь крошечные порции, поэтому придется все время быть начеку, выжидая удобный случай. Из своих обширных запасов она выбрала самые сильные и действенные снадобья. Остальное можно будет найти в лесу.
Уинн вздернула подбородок и уставилась Кливу в затылок. В лучах восходящего солнца его темные волосы блестели, неожиданно напомнив ей, как она вплетала пальцы в эти длинные пряди.
Какая же она все-таки порочная!
Уинн отвела взгляд от проклятого англичанина и снова уставилась на Черную Гору, оставшуюся слева. Дрюс сказал, им предстоит провести в пути четыре или пять дней. За это Время ей нужно придумать, как отделаться от сэра Уильяма.
Уинн напомнила себе, что отныне ей не придется воевать с англичанами. Дрюс и Гуинедд не позволят. Теперь ей предстояло убедить английского лорда, что ни один из ее мальчиков не приходится ему сыном.
А если ничего не выйдет?
Если ничего не выйдет, тогда опасные для здоровья снадобья, которые она везла в кисете, помогут ей только в одном — отомстить.
И если это все, чем они окажутся полезными для нее, значит, так тому и быть.
Глава 13
Клив почувствовал, как голова Артура тяжело упала ему на грудь. Весь последний час мальчик боролся со сном. Каждый раз, начиная засыпать, он встряхивал головой и принимался задавать бесконечные вопросы о деревьях, под которыми они проезжали, о птицах и зверушках, вспугнутых ими, а больше всего — о местах, куда они направлялись.
Но сейчас Артур не проронил ни звука, и Клив улыбнулся, бросив взгляд на крепко спящего ребенка. Маленькое личико излучало покой, ручки ослабели.
«Какой поразительный парнишка!» — в который раз подумал Клив. Слишком смышленый для своих шести лет. Ясно, что Уинн поощряла любознательность ребенка и его склонность к мечтательности. Тут, как теперь часто с ним Случалось, Клив погрузился в размышления о непокорной женщине, которую он вез с собой в Англию.
События разворачивались самым лучшим образом — или самым худшим, вынужден был признать он с тяжелым вздохом. Она ехала с ним в Англию, и это радовало его, непонятно почему.
Клив подавил желание обернуться и посмотреть на нее. Нет, ничего необъяснимого в этом не было. Все очень ясно и просто. Он вожделел ее. Его желание было всепоглощающим и безмерно глупым. А как же младшая дочь лорда Сомервилла, на которой ему предстоит жениться, как только он выполнит поручение хозяина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106