Не могла же она сказать, что он единственный мужчина в ее жизни, которого она ставит выше всех. Она бы ни за что не призналась, что ее чувства давно переросли обыкновенную страсть. Признание в любви ничего бы ей не дало, а стоило бы очень многого.
Но ее молчание только усилило его раздражение.
— Так зачем же ты пришла ко мне? — потребовал он ответа, встряхнув ее как следует.
— Я хотела… я хотела дать выход этой страсти! — с досадой выкрикнула она. — Ничего больше. Ничего, — повторила она.
— Ты ведь не тронута, не так ли?
Уинн стиснула зубы.
— Да, я девственна, — подтвердила она. — Но какое это имеет значение?
— В Англии девушку вроде тебя держат подальше от мужчин. Ее чистота — это награда, которую берегут для мужа.
— Но мы не в Англии! — закричала она, выведенная из себя бессмысленным спором.
Он рассмеялся.
— Нет, мы как раз в Англии, моя любовь. За валом начинается Уэльс, а там, где мы сидим, английская земля.
Да, тут он ее перехитрил. Даже если и так, Уинн все равно не видела смысла в этом разговоре.
— Нечего растолковывать мне, что ценится в Англии. Если бы англичане ценили невинность девушек, они бы не насиловали всех подряд. А сам-то ты? Тебе наплевать на мою невинность, иначе бы ты так рьяно не старался забрать ее!
Он с минуту внимательно смотрел на нее в темноте.
— А мне и стараться-то особенно не пришлось.
— Да ты… самый настоящий негодяй! — Уинн попыталась высвободиться из его рук, но хватка у него была немилосердная. В глубине души она знала, что он весьма близок к истине, но все же ей не хотелось принимать всю вину на себя. — Если ты считаешь, что я поступаю… так беспечно, тогда убирайся отсюда! И оставь меня в покое.
Несколько секунд они не сводили друг с друга озлобленных взглядов. Затем он виновато хмыкнул.
— Не могу, — признался он. — Быть может, ты соблазняешь меня, чтобы я отступил перед твоей кровожадностью, быть может, ты думаешь таким способом перетянуть меня на свою сторону в споре с лордом Сомервиллом — это уже не имеет значения. Я хочу тебя, вот и все. Я хочу тебя и должен владеть тобой.
Как порыв горячего летнего воздуха, эта декларация страсти растопила ее ледяной гнев. Они вернулись к тому, с чего начали. Они желали друг друга против всякой логики. Уинн дрожала, несмотря на все усилия казаться спокойной.
— Ты не доверяешь мне, а я, будь уверен, не доверяю тебе. Все что у нас есть — это взаимная страсть. Так нужны ли нам еще какие-то причины, чтобы быть вместе? — закончила она тихим, почти просительным тоном.
Он смотрел на нее не мигая.
— Если так рассуждать, то нет. Взаимная страсть — достаточно веская причина. — Тут его задумчивость перешла в деловитость. — Но такое случается редко. Особенно с нетронутыми девушками.
— У валлийцев к этому другое отношение, нежели у вас, англичан. Мы считаем, что девушка сама может распоряжаться своей невинностью, которая не должна служить для, ее отца или братьев предметом купли-продажи.
— Так почему ты решила отдать свою невинность мне?
Уинн с трудом проглотила слюну. Казалось, разговор пошел по второму кругу, вернувшись к тому предмету, который она не могла с ним обсуждать.
— Я… мне просто любопытно, — довольно неуверенно ответила она.
Его пальцы скользнули вверх и вниз по рукам Уинн, заставив ее ощутить огромную разницу между прохладным ночным воздухом и его прикосновением.
— И нет других причин? — спросил он. — Или скрытых мотивов?
Она вся сжалась.
— Я не собираюсь отравить тебя, если именно этого ты опасаешься.
Он еще раз расхохотался.
— Нет. Если я чего и опасаюсь, так это того, что ты меня доконаешь своими поистине смертельными поцелуями и разрушительными прикосновениями. Я могу испустить дух от одного удовольствия, когда твое тело прижато к моему. — Он притянул ее к себе и наклонил голову, чтобы поцеловать нежную шею. — Ты поступишь так со мной, Уинн? Дашь мне погибнуть от восторга, упиваясь твоим прелестным телом?
У нее перехватило дыхание, когда она подставила шею ищущим губам. Как может один человек вызывать одновременно и возбуждение и досаду? Она облизнула губы, почувствовав, как на нее нахлынула обжигающая волна.
— Если ты хочешь, чтобы я доконала тебя таким образом, тогда… я попытаюсь, — с трудом выдавила она из себя.
В мгновение ока она оказалась прижатой к колючему ковру твердым теплым телом.
— Тогда постарайся, моя милая колдунья. Этими словами он как будто высвободил всю подавляемую внутри нее страсть. Они слились в одно целое. Его руки нашли те уголки ее тела, которые больше всего жаждали прикосновения. Его губы принесли божественное спасение ее истомившейся плоти.
Он точно так же отреагировал на ее смелые ласки. Когда ее ладонь двинулась вверх под рубашкой по напряженным мускулам спины, скользя по влажной коже, он застонал и беспокойно заметался. Он поднял край юбки и обнажил ее ноги. Нежной кожи бедер коснулась грубая ткань его одежды. В этом была и угроза и ласка. То, чего она боялась и желала. Потом, когда там оказалась его рука, она громко выдохнула:
— Клив… подожди…
— Чего ждать, милая колдунья? Пока мы оба не расплавимся от этого жара? Если мы еще подождем, боюсь, от нас ничего не останется, кроме лужицы на траве. Нет. — Его рука скользнула выше. — Ждать больше нет времени.
Он был прав. Она поняла это, когда его пальцы нашли ее влажную сокровенность, и она закричала от дикого восторга, порывисто выгнувшись. Ждать больше не было времени. Его магия оказалась слишком сильной для нее. Он приманивал ее к себе, заставляя извиваться под его рукой, так что она позабыла обо всем на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106