В.Сталини РД.Берзин), стремительно продвинувшись после освобождения Киева к Львову, застрял там, безнадежно пытаясь взять Львов кавалерийской атакой Первой конной армии Буденного (член Реввоенсовета — К.Е. Ворошилов), вместо того, чтобы повернуть на северо-запада направлении к Люблину и поддержать левый франт Западного фронта (командующий — М.Н. Тухачевский)?
После «чуда на Висле» (15-25 августа 1920 г.) в военных кругах Киева распространились слухи, что Сталин нарочно задерживал Юго-Западный фронт под Львовом для того, чтобы лишить Тухачевского лавров взятия Варшавы и победителя «Панской Польши». В 1938-1939 гг. наиболее осведомленные в тайнах польско-советской войны 1920 г. — советские полководцы МЛ. Тухачевский, А.И. Егоров, Р.Н. Берзин, были репрессированы и исчезли с лица земли.
Вопрос о том, «кто виноват», оставался невыясненным в течение 40 лет. И только в шестидесятых годах выяснилось, что слухи, ходившие по Киеву в 1920 г., были правильными.
Несмотря на указания Главного командующего военными силами РСФСР С.С. Каменева и Реввоенсовета РСФСР (зам. председателя Склянский) от 11 августа 1920 г. отправить из войск Юго-Западного фронта Двенадцатую и Первую конную армию (командующий СМ. Буденный, член Реввоенсовета К.Е. Ворошилов) на поддержку левого фланга войск М-Н.Тухачевского, Сталин задержал 12 и 13 августа Первую конную армию под Львовом. На повторный приказ Реввоенсовета РСФСР от 13 августа о передаче Двенадцатой армии и Первой конной армии под командованием Буденного с 14 августа, Сталин отказался подписать приказ А.И. Егорова о выполнении директивы Реввоенсовета Республики. Тогда по распоряжению зам. председателя Реввоенсовета Склянского приказ о передаче двух армий под командование Тухачевского был подписан А.И. Егоровым (командующий Юго-Западным фронтом) и членом Реввоенсовета Р.И. Берзиным, а «Сталин был отозван с Юго-Западного фронта», то есть попросту отстранен от руководства им.
15 августа Тухачевский приказал Первой конной армии двинуться от Львова к Новоград-Волынскому, а оттуда наступать в Люблинском направлении. Но С.М.Буденный и К.Е.Ворошилов, верные оруженосцы Сталина, промедлили у Львова еще 5 дней и начали движение к Новоград-Волынскому только 20 августа. Но было уже поздно. 18 августа поляки перешли в наступление. Началось «чудо на Висле»…
Для нас, киевлян, в конце мая стало ясно, что польское командование решило эвакуировать Украину, в частности Киев. На предстоящую эвакуацию Киева указывали такие несомненные признаки, как усиленное движение автомобилей по улицам Киева, растерянный вид военных, начавшиеся взрывы и пожары складов, так как все польские запасы, привезенные в Киев, было невозможно вывезти. Поляки взорвали по стратегическим соображениям (нужно было задержать преследование уходящих польских войск Красной армией) все мосты через Днепр, в том числе построенный при Николае I Цепной мост, считавшийся в ту эпоху чудом инженерного искусства. В городе пожары: снова — в который раз! — сгорел пакгауз на товарной станции, сгорели склады на речных пристанях, здание 4-й гимназии на Б. Васильковской ул. и пр.
В последние дни перед уходом из Киева поляки взорвали склады снарядов в разных концах города. Взрывы продолжались несколько часов. Жильцов в домах, находившихся возле складов, сгоняли в подвалы, чтобы избежать человеческих жертв. Этого удалось достигнуть, жертв действительно было немного, но зато Киев в четвертый раз остался без стекол в окнах.
В день ухода поляков из Киева у дома типографии Кульженко, на Караваевской 5, стала собираться толпа. Всем было известно, что во дворе дома имеется польский продовольственный склад с большим количеством разнообразных и редких в Киеве продуктов. Было также известно, что поляки не могут вывезти этот склад, как и другие склады. Около одиннадцати утра толпа бросилась в атаку на склад. Польская охрана отогнала ее выстрелами в воздух. И тут нашему покровителю, директору типографии Кульженко, пришла в голову удачная мысль: пусть польская охрана начнет продажу продуктов из склада желающим. Польские солдаты охотно согласились: все равно защитить склад — 5-6 человек против тысячной толпы, и притом голодной толпы, — они не могли, но выдвинули свои условия: продажа идет на царские деньги или иностранную валюту («керенки» уже «не шли»), на золотые Николаевские пятерки и десятки, на драгоценности — золотые часы, кольца, броши, серьги.
И вот тогда наша группа в 5 человек ворвалась в склад: за царскую сторублевку (последняя из наследства, завещанного нам бабушкой) и за дешевое золотое кольцо с сомнительной ценности камешком, мы получили трехпудовый мешок белой муки, двухпудовый мешок риса, мешок сахарного песку и жестяную банку с 10 кг копченого топленого свиного сала. Польская армия продавала продукты «себе в убыток». Мы с трудом перетащили свою добычу в квартиру и долго с умилением смотрели на нее. Она обеспечила нам существование в течение двух месяцев. От какао и сгущенного молока мы героически отказались.
Польская охрана продавала продукты до тех пор, пока у людей были деньги или ценные вещи. Но наконец они оказались исчерпанными. А толпа все росла и росла. И тогда польские солдаты, понимая, что даже выстрелами им не удастся сдержать толпу, как-то незаметно исчезли, заперев склад. Толпа сломала железные двери, ворвалась в склад и растащила продукты. Не обошлось без человеческих жертв — несколько человек были избиты и искалечены.
Директор типографии улыбался: «Если бы не мысль о продаже продуктов, — сказал он, — то вы, хлопцы, ничего бы не получили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140