Но ведь это все «жиды и комиссары». А против них была вся деревня, даже крестьянская беднота, тосковавшая о «собственном» клочке земли!
Имя Петлюры стало для крестьян Украины легендой, символом, в котором сплелись в одно и неутоленная ярость, и жажда мести, и надежды «щирых» украинцев, ненавидевших «Московию», какой бы она ни была — царской ли, большевистской или эсеровской. Они хотели сами «панувать» в своем доме — в «ридной Украини».
Гетман пытался сговориться с Радой, но слишком различны были их программы. М.С. Грушевский, Винниченко и даже Петлюра считались умеренными социалистами, сторонниками раздела помещичьих земель между крестьянами. Скоропадский — монархистом, защитником интересов помещиков. В отношении «самостийности» Украины они еще могли договориться между собой, хотя «пан-гетман», как утверждали злые языки в Киеве, ни слова не понимает по-украински.
Конечно, речи его переводились на украинский язык, но когда ему приходилось читать их «по бумажке», «щирых украинцев» так коробило его «украинское» произношение, что они тряслись от негодования, как трясется черт перед крестом. «Як нагаем бье» («точно нагайкой бьет»), — негодуя говорил известный украинский поэт Мыкола Вороний, который перевел в 1919 г. «Интернационал» на украинский язык.
Уже в июле 1918 г. все украинские политические партии создали Украинский национальный союз для борьбы с гетманом, который в эти дни освободил из секретной одиночки Лукьяновской тюрьмы арестованного раньше С.В. Петлюру. Переговоры между Украинским национальным союзом и гетманом не привели к соглашению. А 9 ноября в Берлине вспыхнула революция, и 11 ноября Германия подписала соглашение с союзниками о капитуляции. 13-14 ноября Украинский национальный союз избрал Чрезвычайное правительство Директории (во главе с Винниченко и Петлюрой) и призвал население Украины к восстанию против гетмана.
В борьбе между Директорией и гетманом немецкое командование объявило о своем нейтралитете. Киевляне, все время тревожно задававшие самим себе вопрос: «А вдруг железная стена немецких штыков рухнет, и с севера хлынут отряды Красной Армии?» — с ужасом осознали, что немцы покидают Украину. «Боже, немцы уходят, вы знаете?» — говорили друг другу.
У гетмана войск было мало. В надежде договориться с Радой, он запретил с самого начала в Киеве, куда сбегались со всех концов России офицеры старой царской армии, формирование Русской, то есть Добровольческой армии. Но уход немцев заставил его решиться на эту меру. Однако гетману офицеры уже не верили. Тогда гетман объявил поголовную мобилизацию всех лиц призывных возрастов от 15 до 35 лет, способных ходить и двигаться. Белые билеты отменялись. Коменданты домов отвечали своей головой за явку всех лиц призывного возраста, живших в доме. Приказ угрожал, что за сокрытие мужчин призывного возраста коменданты будут расстреляны. Мобилизация кончилась провалом. Призывники куда-то исчезли. Только отдельные неудачники и несчастливцы (такие, как вспоминавший позже об этом писатель К. Паустовский) были мобилизованы. Отразить наступление Петлюры и его атаманов гетман не мог.
21 ноября войска Директории обложили Киев. В перелесках под Киевом стали постукивать пулеметы. Черношлычная конница на горячих конях появилась на проселочных дорогах и шоссе, ведущих к Киеву. Лихие гайдамаки обстреливали обозы и эшелоны уезжавших немцев, обстреливали и грабили железнодорожные поезда, уходившие из Киева.
Пограничные с Польшей районы Украины были заняты поляками. Англо-французские войска в декабре высадились в Новороссийске, Севастополе, Одессе. Киев ждал и молился о приходе англо-французских войск, так как ноябрь и первая половина декабря 1918 года в Киеве были особенно тревожны. Среди гетманских войск, куда по мобилизации попало немало воров, хулиганов, грабителей, началось разложение. На окраинах Киева жителям, особенно евреям, по ночам нельзя было показываться. В глухих и малонаселенных районах города избивали евреев и грабили их квартиры. По ночам на окраинах шла перестрелка. В самом городе стало как-то жутко и страшно. Отдельные немецкие солдаты, усвоившие скверную привычку шататься по окраинам, начали по ночам исчезать. Утром прохожие подбирали на улицах трупы немецких солдат. Немцы не показывались на улицах без оружия и ходили обычно группами, в железных касках и в полной боевой готовности.
12 декабря немецкое командование заявило о нейтралитете Германии в борьбе между Директорией и гетманом. В этих условиях гетман не выдержал. После переговоров с представителями Рады он подписал отречение от престола Украины, и в ночь на 14 декабря германское командование, одев гетмана в форму германского офицера и забинтовав наглухо ему голову (чтобы его не могли узнать), вывезло его в немецком поезде из Киева.
В ночь с 14 на 15 атаманы Петлюры подошли к самому Киеву. Отряд офицеров, захваченный ими врасплох в Попелюхе (деревня близ Киева), был вырезан начисто. Фронт под Святошином был прорван, и отряды гайдамаков заняли Караваевские дачи. Артиллерия Петлюры начала обстрел Киева. На Печерске завязались тяжелые бои: конница Болботуна расстреливала отряды юнкеров. Другие отряды Петлюры, двигаясь со стороны Политехнического института, подошли к Педагогическому музею и к зданию нашей Императорской Александровской гимназии. Здесь было расстреляно много юнкеров и офицеров. Утром 15 декабря Киев был уже весь в руках войск Петлюры и его атаманов. Точные цифры убитых остались неизвестными.
Германская оккупация Украины в известной мере содействовала уменьшению количества еврейских погромов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140