ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Если взять их в отдельности, вне связи с другими записями того периода, то можно было бы, вслед за Моргенстерном, предположить, что Армстронг на сей раз достигает или почти достигает уровня своих лучших работ с «Hot Five». Но, к несчастью, речь идет всего лишь о двух образцах (среди едва ли не дюжины других), где Армстронг хотя бы отчасти является нам таким, каким мы хотели бы его видеть.
Конечно, не все от начала до конца зависело от Армстронга. Во многом он подчинялся Джо Глейзеру, который постоянно требовал одного: «Улыбайся, черт побери, улыбайся» и «Гримасничай». К тому же у Армстронга был контракт с фирмой грамзаписи, заинтересованной лишь в быстром получении прибыли и, следовательно, настаивавшей на том, чтобы музыкант «играл мотив» — главную приманку для большинства покупателей. Однако Армстронг редко позволял кому бы то ни было приказывать ему там, где это касалось самой музыки. По свидетельству разных людей, работавших с ним, включая Милта Гэблера, директора по звукозаписи, и Дэйва Голда из фирмы Джо Глейзера «Associated Booking Corporation», никто никогда не предписывал Армстронгу, как тот должен играть. Если же такое случалось, Луи моментально ощетинивался. В конце концов, играл на трубе Армстронг, а не Джек Кэпп и не Джо Глейзер. А сам он прекрасно понимал, что покупатель хочет слышать мотив, и, кроме того, как говорил Гэблер, «Армстронг любил мелодию». Следовательно, то, что он делал, объясняется не только внешним давлением: Армстронг сам хотел играть так, как играл.
И все же, поскольку речь здесь идет об Армстронге, ясно, что для него при всех срывах было просто немыслимо не добиваться удач. Импровизация никогда не была единственным краеугольным камнем джаза. Большинство исследователей придерживаются той точки зрения, что важнейшее требование к джазовому соло — sine qua non — наличие свингования. И это умение Армстронг демонстрирует великолепно. Здесь он истинный мастер. Ему ничего не стоит пронизать свингом любую простую и часто банальную мелодию. В его руках даже безделка нередко проникнута более ярким джазовым духом, чем иная чистая импровизация менее талантливого исполнителя. Ему под силу вдохнуть жизнь в бесцветные мелодии «Naturally» и «I've Got a Pocketfull of Dreams», заставив их заиграть всеми красками джаза, даже когда он в своем исполнении почти не отступает от нотного текста. Он добивается этого лишь с помощью разумного использования вибрато, акцентирования и смещения звуков относительно бита. Армстронг не знал равных в умении обнажить мелодию: ни Бериген, ни Джеймс, ни другие трубачи, превзошедшие его в техническом отношении, ни такие виртуозы-инструменталисты, как Бенни Гудмен, Томми Дорси, Джонни Ходжес, не могли соперничать с ним. Многие достаточно бледные мелодии вошли в джазовый репертуар лишь благодаря Армстронгу: он заставлял их звучать богаче, чем можно было ожидать. Этот дар обращения с мелодией давал Армстронгу огромное преимущество перед другими певцами, которые, обладая гораздо более сильными голосами, учились у него фразировке. И хотя вокальные данные Армстронга были весьма ограниченны по сравнению с возможностями любого другого популярного артиста, за исключением, пожалуй, лишь «Фэтса» Уоллера, песни (а многие из них действительно никуда не годились) приобретали в его исполнении ритмическую свежесть, нежность, так что даже самые худшие становились вполне сносными. Армстронг был одним из выдающихся исполнителей популярных песен. И именно пение, а не игра на трубе, завоевало ему десятки миллионов почитателей.
Забавно, но некоторые из лучших записей Армстронга появились при довольно неожиданных обстоятельствах. Стремление фирмы «Decca» объединять артистов для совместных выступлений свело Армстронга с гавайским ансамблем, который выступал то под названием «The Polynezians», то как «Andy Jona and the Islanders», и с очень популярным квартетом «Mills Brothers», специализировавшимся на вокальной имитации музыкальных инструментов. Армстронг великолепно вписался в эту необычную обстановку. С одной стороны, в таком ансамбле он не мог злоупотреблять трюками в высоком регистре, что практиковал с биг-бэндами. Его исполнение стало в результате более продуманным и сдержанным. С другой стороны, сопровождая певцов, которые вели мелодию, он вынужден был отходить от нее и предаваться импровизации. Так, в довольно нелепой новинке «On a Coconut Island» Армстронг играет облигатный хорус, следуя мелодии, которая исполняется на гавайской гитаре. Хныканье гитары чрезвычайно раздражает, но, вопреки этому, Армстронг создает прекрасный напев. Он вступает со значительным опережением, начиная с простой фигуры типа сигнала рожка и разрабатывая ее в нисходящую фразу, которую вдруг прерывает, чтобы выстроить одну из восходяще-ниспадающих фигур, столь типичных для его лучших работ. Далее он вновь воспроизводит подобие вступительной фигуры и завершает восьмитакт логичной, но свежей фразой, придающей всему построению известную законченность. В следующем восьмитакте он дает возможность гитаре начать изложение мелодии, а затем приступает к фразе, которая выглядит направленной вверх, но внезапно обрывает ее и переходит к длинному, волнообразному, то вверх, то вниз извивающемуся мелодическому построению. К сожалению, соло неожиданно прерывается, поскольку Луи должен подготовиться к пению, но в целом это удачная конструкция. Она интересна в мелодическом отношении и не уступает почти ничему из созданного с ансамблем «Hot Five».
В то время среди музыкантов, игравших в свинговой манере, вошли в моду произведения из репертуара XIX века. Они находили нечто пикантное в том, чтобы джазмен, представляющий «горячий» стиль, показал себя на старых образцах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Конечно, не все от начала до конца зависело от Армстронга. Во многом он подчинялся Джо Глейзеру, который постоянно требовал одного: «Улыбайся, черт побери, улыбайся» и «Гримасничай». К тому же у Армстронга был контракт с фирмой грамзаписи, заинтересованной лишь в быстром получении прибыли и, следовательно, настаивавшей на том, чтобы музыкант «играл мотив» — главную приманку для большинства покупателей. Однако Армстронг редко позволял кому бы то ни было приказывать ему там, где это касалось самой музыки. По свидетельству разных людей, работавших с ним, включая Милта Гэблера, директора по звукозаписи, и Дэйва Голда из фирмы Джо Глейзера «Associated Booking Corporation», никто никогда не предписывал Армстронгу, как тот должен играть. Если же такое случалось, Луи моментально ощетинивался. В конце концов, играл на трубе Армстронг, а не Джек Кэпп и не Джо Глейзер. А сам он прекрасно понимал, что покупатель хочет слышать мотив, и, кроме того, как говорил Гэблер, «Армстронг любил мелодию». Следовательно, то, что он делал, объясняется не только внешним давлением: Армстронг сам хотел играть так, как играл.
И все же, поскольку речь здесь идет об Армстронге, ясно, что для него при всех срывах было просто немыслимо не добиваться удач. Импровизация никогда не была единственным краеугольным камнем джаза. Большинство исследователей придерживаются той точки зрения, что важнейшее требование к джазовому соло — sine qua non — наличие свингования. И это умение Армстронг демонстрирует великолепно. Здесь он истинный мастер. Ему ничего не стоит пронизать свингом любую простую и часто банальную мелодию. В его руках даже безделка нередко проникнута более ярким джазовым духом, чем иная чистая импровизация менее талантливого исполнителя. Ему под силу вдохнуть жизнь в бесцветные мелодии «Naturally» и «I've Got a Pocketfull of Dreams», заставив их заиграть всеми красками джаза, даже когда он в своем исполнении почти не отступает от нотного текста. Он добивается этого лишь с помощью разумного использования вибрато, акцентирования и смещения звуков относительно бита. Армстронг не знал равных в умении обнажить мелодию: ни Бериген, ни Джеймс, ни другие трубачи, превзошедшие его в техническом отношении, ни такие виртуозы-инструменталисты, как Бенни Гудмен, Томми Дорси, Джонни Ходжес, не могли соперничать с ним. Многие достаточно бледные мелодии вошли в джазовый репертуар лишь благодаря Армстронгу: он заставлял их звучать богаче, чем можно было ожидать. Этот дар обращения с мелодией давал Армстронгу огромное преимущество перед другими певцами, которые, обладая гораздо более сильными голосами, учились у него фразировке. И хотя вокальные данные Армстронга были весьма ограниченны по сравнению с возможностями любого другого популярного артиста, за исключением, пожалуй, лишь «Фэтса» Уоллера, песни (а многие из них действительно никуда не годились) приобретали в его исполнении ритмическую свежесть, нежность, так что даже самые худшие становились вполне сносными. Армстронг был одним из выдающихся исполнителей популярных песен. И именно пение, а не игра на трубе, завоевало ему десятки миллионов почитателей.
Забавно, но некоторые из лучших записей Армстронга появились при довольно неожиданных обстоятельствах. Стремление фирмы «Decca» объединять артистов для совместных выступлений свело Армстронга с гавайским ансамблем, который выступал то под названием «The Polynezians», то как «Andy Jona and the Islanders», и с очень популярным квартетом «Mills Brothers», специализировавшимся на вокальной имитации музыкальных инструментов. Армстронг великолепно вписался в эту необычную обстановку. С одной стороны, в таком ансамбле он не мог злоупотреблять трюками в высоком регистре, что практиковал с биг-бэндами. Его исполнение стало в результате более продуманным и сдержанным. С другой стороны, сопровождая певцов, которые вели мелодию, он вынужден был отходить от нее и предаваться импровизации. Так, в довольно нелепой новинке «On a Coconut Island» Армстронг играет облигатный хорус, следуя мелодии, которая исполняется на гавайской гитаре. Хныканье гитары чрезвычайно раздражает, но, вопреки этому, Армстронг создает прекрасный напев. Он вступает со значительным опережением, начиная с простой фигуры типа сигнала рожка и разрабатывая ее в нисходящую фразу, которую вдруг прерывает, чтобы выстроить одну из восходяще-ниспадающих фигур, столь типичных для его лучших работ. Далее он вновь воспроизводит подобие вступительной фигуры и завершает восьмитакт логичной, но свежей фразой, придающей всему построению известную законченность. В следующем восьмитакте он дает возможность гитаре начать изложение мелодии, а затем приступает к фразе, которая выглядит направленной вверх, но внезапно обрывает ее и переходит к длинному, волнообразному, то вверх, то вниз извивающемуся мелодическому построению. К сожалению, соло неожиданно прерывается, поскольку Луи должен подготовиться к пению, но в целом это удачная конструкция. Она интересна в мелодическом отношении и не уступает почти ничему из созданного с ансамблем «Hot Five».
В то время среди музыкантов, игравших в свинговой манере, вошли в моду произведения из репертуара XIX века. Они находили нечто пикантное в том, чтобы джазмен, представляющий «горячий» стиль, показал себя на старых образцах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168