Старейшие деятели партии, отважные революционеры, чьи характеры формировались в годы подполья, в постоянной борьбе с царизмом, в ожесточенных схватках с ренегатами и оппортунистами.
В продолжение четверти века встречалась Землячка с этими людьми, к ним она испытывает чувство глубокого уважения, но есть среди них и другие, ее давние противники; с одними она плечом к плечу боролась на баррикадах в дни Декабрьского вооруженного восстания, вместе с ними поднимала московский пролетариат в октябре 1917 года, а с иными и спорила, и боролась, когда они колебались, отступали и готовы были предать дело Ленина…
Но теперь, теперь, когда ушел всеми признанный вождь партии, большевикам надлежит сплотиться и вести народ по пути, указанному Лениным.
Григорий Иванович Петровский предоставляет слово Калинину.
Михаил Иванович поднимает руку, и в зале наступает напряженная тишина.
Немногим менее пяти лет прошло с того дня, когда Владимир Ильич рекомендовал избрать Калинина на пост Председателя ВЦИКа.
Ленин считал, что в лице Калинина найден человек, который соединил в себе жизненный опыт и знакомство с жизнью крестьянства; такая кандидатура, считал Ленин, поможет наладить отношения Советской власти со средним крестьянством.
И теперь этот человек выходит, чтобы перед делегатами съезда, перед всем советским народом, перед всем человечеством заявить, что политика Советской власти останется неизменной, что она и впредь будет следовать указаниям Ленина.
Голос Калинина дрожит, иногда он замолкает, по-мужицки сгребает бородку в горсть и точно одергивает ее книзу.
Он делает заявление для всего мира.
— Переходя к международному положению нашего Союза, я могу определенно заявить, что в этой области никаких изменений не произойдет, — отчетливо и негромко произносит Калинин. — У нас нет оснований изменять в основном нашу линию внешней политики. Мы решительно боремся за сохранение мира, поддерживая те народы, свободному существованию которых грозит опасность, употребляем со своей стороны значительные усилия для налаживания нормальных отношений с другими государствами, иногда даже идя на известные жертвы, разумеется, если эти жертвы окупятся.
Калинин опять притрагивается к бородке, секунду молчит и еще раз повторяет:
— Советское правительство, Коммунистическая партия могут жить в области внешней политики прямыми указаниями, сделанными Владимиром Ильичем…
Никаких эффектных фраз, зато все ясно и определенно.
Затем слово предоставляется Надежде Константиновне.
В течение долгих лет партия видела ее около Ленина. Его постоянный секретарь и помощник.
Она старалась не отходить от него во время болезни, но едва болезнь отпускала и Владимиру Ильичу становилось лучше, Надежду Константиновну видели в Главполитпросвете за письменным столом…
Давно ли она говорила: у нас все идет хорошо, Владимир Ильич ездил на охоту, меня не взял, хочет без нянюшки, шутит, хохочет…
А сегодня она встает и медленно движется, чтобы сказать свое слово о человеке, который был не только ее мужем, не только ее другом, но и вождем той партии, верным бойцом которой была Надежда Константиновна Крупская всю свою жизнь.
Всем своим сердцем Землячка устремляется сейчас к Надежде Константиновне.
— Товарищи, за эти дни, когда я стояла у гроба Владимира Ильича, я передумывала всю его жизнь, и вот что я хочу сказать вам. Сердце его билось горячей любовью ко всем трудящимся, ко всем угнетенным. Никогда этого не говорил он сам, да и я бы, вероятно, не сказала этого в другую, менее торжественную минуту. Я говорю об этом потому, что это чувство он получил в наследие от русского героического революционного движения. Это чувство заставило его страстно, горячо искать ответа на вопрос — каковы должны быть пути освобождения трудящихся? Ответы на свои вопросы он получил у Маркса. Не как книжник подошел он к Марксу. Он подошел к Марксу как человек, ищущий ответов на мучительные настоятельные вопросы. И он нашел там эти ответы. С ними пошел он к рабочим. Это были девяностые годы. Тогда он не мог говорить на митингах. Он пошел в Петроград в рабочие кружки. Пошел рассказывать то, что он сам узнал у Маркса, рассказать о тех ответах, которые он у него нашел. Пришел он к рабочим не как надменный учитель, а как товарищ. И он не только говорил и рассказывал, он внимательно слушал, что говорили ему рабочие…
Предельная простота, а говорит именно то, что нужно.
Взгляд Землячки скользит по лицам людей, сидящих в президиуме.
Если Владимир Ильич говорил, что почти невозможно найти замену Свердлову, то найти замену Ленину… Гении рождаются редко, а таких, как Ленин, еще не бывало.
Землячка всматривается в знакомые лица и на весах своей совести, своей партийной совести, взвешивает достоинства и недостатки каждого, кто находится сейчас на сцене. Трудно им будет без Ленина…
Выступают десятки людей. Клара Цеткин, Ворошилов, представители рабочих, ученых, молодежи. Все произносят взволнованные и прочувствованные слова, говорят о прозорливости, мужестве, человечности, величии Ленина.
На трибуне Сталин.
— Товарищи! — говорит он. — Мы, коммунисты, — люди особого склада. Мы скроены из особого материала. Мы — те, которые составляют армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии…
И вот он перечисляет те основные заветы, которые партия принимает от Ленина:
«Держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Хранить единство нашей партии, как зеницу ока. Укреплять диктатуру пролетариата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82