ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Обычно они переодеваются и избегают нападать на вооруженные отряды. А тут черт-те что: все одеты в иезуитскую форму, да еще и с боевыми штандартами. Если не ошибаюсь, это знамена командорства Сан-Себастьян.
– М-да, в самом деле... Чертовщина какая-то!
Клипенштейн деликатно прокашлялся.
– Прошу прощения, милостивый государь, – обратился он к Филиппу. – Как я понимаю, вы монсеньор Аквитанский-младший.
– А отныне и ваш должник, – ответил Филипп. – Какими ветрами, столь счастливыми для нас, занесло вас в наши края?
Тамплиер улыбнулся:
– Смею надеяться, что ваш край вскоре станет не чужим и для меня.
– О! – радостно произнес Эрнан. – Вас назначили главой одного из гасконских командорств? И какого же?
– Берите выше, брат. Магистр Рене де Монтальбан после ранения в Палестине решил удалиться на покой в наш мальтийский монастырь и попросил гроссмейстера освободить его от обязанностей прецептора Аквитанского...
– Стало быть, вы назначены его преемником, – понял Филипп. – Очень мило. Но как вы оказались именно здесь? Верно, уже начали проводить смотр командорств?
– Нет, монсеньор, только собирался. Прежде всего, я хотел представиться вам и вашему отцу, как этого требует устав нашего ордена, но в Тарасконе я вас уже не застал, поэтому вместе с отрядом отправился вдогонку за вами. По счастью, я избрал более короткий путь, чем вы.
– И представились нам самым лучшим образом, – добавил Филипп. – Думаю, нет нужды особо оговаривать, что ни у меня, ни у моего отца не будет никаких возражений против вашей кандидатуры, как прецептора Аквитанского. Надеюсь, теперь вы присоединитесь к нам? По моим сведениям, король Наварры пригласил вас участвовать в праздничном турнире в числе семи зачинщиков.
– Это так, монсеньор. Однако я вынужден отказаться от вашего любезного предложения продолжить путь вместе. До начала турнира еще более двух недель, и я намерен за это время посетить несколько ближайших командорств.
– Что ж, удачи... Но, полагаю, вы согласитесь провести этот вечер и ночь в моем замке Кастельбелло, что в трех часах езды отсюда. Мы остановимся там на пару дней, чтобы похоронить погибших и позаботиться о раненных.
– О да, конечно, – сказал Клипенштейн. – Мы с удовольствием воспользуемся вашим... – Вдруг лицо его вытянулось от удивления, и он во все глаза уставился на предводителя иезуитов, которого, уже без шлема, вел к ним Габриель. – Ба! Родриго де Ортегаль! Прецептор Наваррский собственной персоной. Ну и дела!
Филипп внимательно всмотрелся в холодные, безмолвные черты лица иезуита.
– А хоть и сам Инморте. Кто бы он ни был, это не помешает нам допросить его с пристрастием.
– А еще лучше немедленно повесить его на ближайшем суку, как лесного разбойника, – послышался рядом голос герцога. Он подъехал к ним на лошади, с окровавленным мечом в руке и посмотрел на прецептора ненавидящим взглядом. Затем повернулся к своему оруженосцу: – Эй, Лоррис! Неси веревку. Сейчас мы вздернем этого мерзавца.
– Постой, Лоррис! – властно произнес Филипп. – Это мой пленник, отец.
– Ну и что? Любой иезуит заслуживает смерти. А прецептор – подавно.
– Простите, отец, – Филипп был непреклонен, – но это Беарн, государь здесь я, и мне решать, как поступить с моим пленником. Первым делом его следует допросить. Надеюсь, в Кастельбелло найдется мало-мальски искусный палач, который сумеет развязать ему язык.
Клипенштейн покачал головой:
– Боюсь, что безнадежно, монсеньор.
– Что вы имеете в виду? – спросил Филипп.
– Все посвященные в тайны ордена иезуиты крепко держат язык за зубами. Разумеется, я не стану утверждать, что Инморте навел на них чары, но мне известно несколько случаев, когда попавшие в плен к сарацинам и маврам командоры ордена сходили с ума под пытками, так и не проронив ни слова.
– Точно, – подтвердил Эрнан. – Я тоже об этом слышал.
– Ага, – сказал Филипп и вновь поглядел на прецептора.
В ответ тот лишь искривил губы в едва заметной ухмылке. Лицо его оставалось таким же холодным и беспристрастным, а взгляд был преисполнен решимости, в нем ярко пылал огонь фанатизма.
«Нет, – понял Филипп. – Он не заговорит. Он умрет или сойдет с ума, но будет молчать до конца. Что-что, а подбирать верных соратников Инморте умеет. Пожалуй, лучше будет последовать совету отца и вздернуть его. Однако...»
И тут Филипп принял решение, которое потрясло и возмутило не только герцога, патологически ненавидевшего иезуитов, но и всех без исключения гасконцев и тамплиеров. Он отпустил Родриго де Ортегаля на свободу!
Когда страсти поутихли, Филипп уточнил, что прецептор может сесть на лошадь и беспрепятственно удалиться на двести шагов в любую сторону, после чего он становится свободным в полном смысле этого слова, без каких-либо гарантий личной неприкосновенности.
Такое разъяснение положило конец ропоту недовольства, а кое-кто даже нашел решение Филиппа весьма остроумным. Около дюжины тамплиеров и примерно столько же гасконцев принялись готовиться к погоне за иезуитом, как только он отъедет на двести шагов. Но прежде, чем принять дарованную ему свободу зайца, преследуемого сворой гончих псов, Родриго де Ортегаль изъявил желание переговорить с Филиппом с глазу на глаз.
Эта просьба показалась крайне подозрительной. Прецептора тщательно обыскали на предмет обнаружения спрятанного оружия, но ничего не нашли. После недолгих раздумий Филипп попросил присутствующих оставить их наедине.
Когда все отошли на достаточное расстояние, прецептор заговорил:
– Монсеньор, вы подарили мне жизнь... вернее, дали мне шанс спасти свою жизнь, и теперь я у вас в долгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– М-да, в самом деле... Чертовщина какая-то!
Клипенштейн деликатно прокашлялся.
– Прошу прощения, милостивый государь, – обратился он к Филиппу. – Как я понимаю, вы монсеньор Аквитанский-младший.
– А отныне и ваш должник, – ответил Филипп. – Какими ветрами, столь счастливыми для нас, занесло вас в наши края?
Тамплиер улыбнулся:
– Смею надеяться, что ваш край вскоре станет не чужим и для меня.
– О! – радостно произнес Эрнан. – Вас назначили главой одного из гасконских командорств? И какого же?
– Берите выше, брат. Магистр Рене де Монтальбан после ранения в Палестине решил удалиться на покой в наш мальтийский монастырь и попросил гроссмейстера освободить его от обязанностей прецептора Аквитанского...
– Стало быть, вы назначены его преемником, – понял Филипп. – Очень мило. Но как вы оказались именно здесь? Верно, уже начали проводить смотр командорств?
– Нет, монсеньор, только собирался. Прежде всего, я хотел представиться вам и вашему отцу, как этого требует устав нашего ордена, но в Тарасконе я вас уже не застал, поэтому вместе с отрядом отправился вдогонку за вами. По счастью, я избрал более короткий путь, чем вы.
– И представились нам самым лучшим образом, – добавил Филипп. – Думаю, нет нужды особо оговаривать, что ни у меня, ни у моего отца не будет никаких возражений против вашей кандидатуры, как прецептора Аквитанского. Надеюсь, теперь вы присоединитесь к нам? По моим сведениям, король Наварры пригласил вас участвовать в праздничном турнире в числе семи зачинщиков.
– Это так, монсеньор. Однако я вынужден отказаться от вашего любезного предложения продолжить путь вместе. До начала турнира еще более двух недель, и я намерен за это время посетить несколько ближайших командорств.
– Что ж, удачи... Но, полагаю, вы согласитесь провести этот вечер и ночь в моем замке Кастельбелло, что в трех часах езды отсюда. Мы остановимся там на пару дней, чтобы похоронить погибших и позаботиться о раненных.
– О да, конечно, – сказал Клипенштейн. – Мы с удовольствием воспользуемся вашим... – Вдруг лицо его вытянулось от удивления, и он во все глаза уставился на предводителя иезуитов, которого, уже без шлема, вел к ним Габриель. – Ба! Родриго де Ортегаль! Прецептор Наваррский собственной персоной. Ну и дела!
Филипп внимательно всмотрелся в холодные, безмолвные черты лица иезуита.
– А хоть и сам Инморте. Кто бы он ни был, это не помешает нам допросить его с пристрастием.
– А еще лучше немедленно повесить его на ближайшем суку, как лесного разбойника, – послышался рядом голос герцога. Он подъехал к ним на лошади, с окровавленным мечом в руке и посмотрел на прецептора ненавидящим взглядом. Затем повернулся к своему оруженосцу: – Эй, Лоррис! Неси веревку. Сейчас мы вздернем этого мерзавца.
– Постой, Лоррис! – властно произнес Филипп. – Это мой пленник, отец.
– Ну и что? Любой иезуит заслуживает смерти. А прецептор – подавно.
– Простите, отец, – Филипп был непреклонен, – но это Беарн, государь здесь я, и мне решать, как поступить с моим пленником. Первым делом его следует допросить. Надеюсь, в Кастельбелло найдется мало-мальски искусный палач, который сумеет развязать ему язык.
Клипенштейн покачал головой:
– Боюсь, что безнадежно, монсеньор.
– Что вы имеете в виду? – спросил Филипп.
– Все посвященные в тайны ордена иезуиты крепко держат язык за зубами. Разумеется, я не стану утверждать, что Инморте навел на них чары, но мне известно несколько случаев, когда попавшие в плен к сарацинам и маврам командоры ордена сходили с ума под пытками, так и не проронив ни слова.
– Точно, – подтвердил Эрнан. – Я тоже об этом слышал.
– Ага, – сказал Филипп и вновь поглядел на прецептора.
В ответ тот лишь искривил губы в едва заметной ухмылке. Лицо его оставалось таким же холодным и беспристрастным, а взгляд был преисполнен решимости, в нем ярко пылал огонь фанатизма.
«Нет, – понял Филипп. – Он не заговорит. Он умрет или сойдет с ума, но будет молчать до конца. Что-что, а подбирать верных соратников Инморте умеет. Пожалуй, лучше будет последовать совету отца и вздернуть его. Однако...»
И тут Филипп принял решение, которое потрясло и возмутило не только герцога, патологически ненавидевшего иезуитов, но и всех без исключения гасконцев и тамплиеров. Он отпустил Родриго де Ортегаля на свободу!
Когда страсти поутихли, Филипп уточнил, что прецептор может сесть на лошадь и беспрепятственно удалиться на двести шагов в любую сторону, после чего он становится свободным в полном смысле этого слова, без каких-либо гарантий личной неприкосновенности.
Такое разъяснение положило конец ропоту недовольства, а кое-кто даже нашел решение Филиппа весьма остроумным. Около дюжины тамплиеров и примерно столько же гасконцев принялись готовиться к погоне за иезуитом, как только он отъедет на двести шагов. Но прежде, чем принять дарованную ему свободу зайца, преследуемого сворой гончих псов, Родриго де Ортегаль изъявил желание переговорить с Филиппом с глазу на глаз.
Эта просьба показалась крайне подозрительной. Прецептора тщательно обыскали на предмет обнаружения спрятанного оружия, но ничего не нашли. После недолгих раздумий Филипп попросил присутствующих оставить их наедине.
Когда все отошли на достаточное расстояние, прецептор заговорил:
– Монсеньор, вы подарили мне жизнь... вернее, дали мне шанс спасти свою жизнь, и теперь я у вас в долгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201