– встревоженно спросил Гастон.
– Исключено. Сегодня ночью госпожа Маргарита может спать спокойно. Покушение состоится завтра.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Во-первых, Рикард Иверо сейчас пьян, как бревно...
– Бревно не пьет вино, – заметил Гастон.
– Зато люди подчас напиваются до такой степени, что превращаются в бесчувственные бревна. Я напоил его именно до такого состояния. Это во-первых. А во-вторых, Рикард Иверо сам признался мне, что покушение назначено на завтра. Когда я увидел, что он теряет над собой контроль, то завел с ним разговор о Маргарите. Виконт сразу же начал плакаться мне в жилетку, твердил, какая она жестокая, бессердечная, извращенная. Потом бухнул что-то о плахе, потом о топоре и по секрету сообщил, что завтра ночью произойдет такое, что заставит нас содрогнуться от ужаса. После этого он вырубился окончательно.
– Понятно, – сказал Филипп, чуть поостыв. – Но все же...
– Не беспокойся. На всякий случай я поставил Жакомо сторожить покои принцессы. Он спрятался в нише под лестницей и до самого утра глаз не будет спускать с ее двери. Так что и сегодня она в полной безопасности.
– И на том спасибо, – снова проворчал Гастон. – Успокоил...
– А я вот одного не понимаю, – отозвался Симон. – Причем здесь топор, о котором говорил виконт Иверо? Он что, собирается зарубить принцессу?
Д’Альбре устремил на своего зятя такой взгляд, как будто ожидал, что тот с минуты на минуту должен превратиться в осла.
– И за кого я только выдал мою единственную сестру! – удрученно пробормотал он.
– Любого преступника не покидает мысль о наказании, – снизошел до объяснения Филипп. – Это становится его навязчивой идеей. Поэтому Рикард Иверо и сболтнул о плахе с топором. Он прекрасно понимает, какое наказание ждет его в случае изобличения... гм... возможно.
– Что значит твое «возможно»? – оживился Эрнан.
Филипп чуть помешкал, потом вздохнул:
– Ладно, расскажу. Только воздержись от комментариев, Гастон, прошу тебя наперед... Как вы уже знаете от Эрнана, вчера я провел ночь с Маргаритой. Но это получилось неумышленно; поначалу она просто хотела излить мне душу...
– Видать, излияние получилось на славу, – заметил Гастон. – Хотел бы и я...
– Прекрати, Гастон! – рявкнул Эрнан. – Тебя же по-хорошему просят заткнуться. Еще одно слово, и я надаю тебе по лбу. Продолжай, Филипп.
– Поэтому я не стану пересказывать весь наш разговор, а лишь вкратце сообщу то, что имеет отношение к делу. Итак, первое. Маргарита решила выйти замуж за графа Шампанского...
– Искренне ему сочувствую, – вставил Гастон и тут же получил от Шатофьера обещанный щелчок.
– Однако, – продолжал Филипп, – любит-то она своего кузена Иверо.
– Да что ты говоришь! – это уже не сдержался Эрнан. Он не обратил никакого внимания на щелчок, который не замедлил вернуть ему Гастон. – Она все еще любит его?
– Ладно, скажем иначе: он ей очень дорог. Но если вы хотите знать мое мнение, то после вчерашнего разговора с Маргаритой я убежден, что она в самом деле любит его и страстно желает помириться с ним. Однако он отвергает любые компромиссы и твердо настаивает на браке.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами Симон. – Если она любит виконта Иверо, почему выходит за графа Шампанского?
– Я тоже не понимаю, – признался Филипп. – Поступки женщин зачастую не поддаются логическому объяснению. Поэтому я не уверен, что Рикарда Иверо ждет казнь или тюрьма.
– А что, по-твоему, брачное ложе? – осведомился Гастон.
– Не исключено. В конце концов, виконт не преступник, а сумасшедший. Он просто помешан на Маргарите, и граф Бискайский решил воспользоваться его безумием.
– Значит, ты думаешь, что принцесса может простить виконта Иверо?
– Такой исход вполне вероятен. Маргарита женщина парадоксальных решений. Узнав обо всем, она может без лишних разговоров вцепиться ему в горло, но может и броситься ему на шею, растроганная такой пылкой и безумной страстью, готовностью скорее убить ее, чем уступить кому-нибудь другому.
– Ты не шутишь?
– Отнюдь. Насколько я понял, Маргарита панически боится потерять Рикарда Иверо, но никогда не рассматривала эту перспективу всерьез. Даже попытку самоубийства она восприняла как обычный шантаж с его стороны. Однако в последние дни ее начали мучить дурные предчувствия, и вчерашний разговор со мной она затеяла в подспудной надежде, что я сумею убедить ее пересмотреть свое решение насчет замужества.
– То есть, она хотела, чтобы ты уговорил ее выйти за виконта?
– Вот именно. Но я не стал этого делать. Напротив, я приложил все усилия к тому, чтобы она не передумала.
– Почему? – спросил Симон.
– Да потому, что меня не устраивает брак Маргариты с Рикардом Иверо; мне ни к чему укрепление королевской власти в Наварре. И коль скоро на то пошло, мне вообще непонятно, зачем она существует, эта Наварра – искусственное образование, слепленное из кастильских и галльских земель.
– Следовательно, – отозвался Эрнан, – ты против примирения принцессы с виконтом?
– Решительно против.
– В таком случае, ты должен согласиться, что ей нельзя ничего рассказывать, пока он не будет изобличен публично.
После секундных размышлений Филипп утвердительно кивнул:
– Пожалуй, ты прав.
– Значит, ты позволяешь мне действовать по моему усмотрению?
– Э нет, дружище, хватит самодеятельности. С этого момента командовать буду я. Сейчас ты ляжешь в кроватку, пару часиков поспишь, а на рассвете сядешь на Байярда и к полудню доберешься до Памплоны. Я дам тебе верительное письмо – предъявив его, ты будешь немедленно принят королем... Что качаешь головой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201