ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Я пригласил вас к себе для весьма серьезного разговора. Через три месяца вам исполнится восемнадцать лет. Вы уже взрослая, вы – наследница престола, посему должны с надлежащей ответственностью...
– Ой, прекрати, папочка! – громко фыркнув, перебила его Маргарита. – К чему такие напыщенные речи, что за муха тебя укусила? Небось, опять получил от кого-то заманчивое предложение и с новой силой загорелся желанием выдать меня замуж?
Дон Александр в замешательстве опустил глаза. Он не просто любил свою дочь, он обожал и боготворил ее – единственную оставшуюся в живых из троих его детей. После смерти младшего сына король души в ней не чаял, так панически боялся потерять и ее, что впоследствии этот страх перед возможной утратой перерос в страх перед самой Маргаритой. Никогда и ни в чем он не мог перечить ей – будь то какие-либо серьезные желания, или же детские, порой бессмысленные капризы.
– Но, доченька, – ласково и нерешительно промолвил дон Александр. – Это действительно необходимо. Я уже стар, и смерть моя не за горами, а Наварре нужен будет король.
– Отец! – искренне возмутилась принцесса. – Что вы говорите?! Ужель вы сомневаетесь в моих способностях как государственного мужа... то бишь, государственной жены? Жены мудрой, справедливой и твердой в решеньях – как говаривал некогда Гораций о вас, мужчинах.
Поскольку отец забыл пригласить ее сесть, она пригласила себя сама. Король в задумчивости продолжал стоять.
– Лично я, сударыня, ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, – ответил он. – Но сейчас речь идет о другом. Как моя единственная дочь, вы, разумеется, унаследуете всю полноту королевской власти в Наварре, однако пора уже подумать и о продолжении рода нашего. Муж вам необходим хотя бы для того, чтобы в законном браке с ним вы родили наследника престола.
– Как ты наивен, папочка! – насмешливо произнесла Маргарита. – Неужели ты всерьез полагаешь, что зачатие происходит лишь с благословения церкви?
– Ой, доченька! – укоризненно покачал головой дон Александр. – Как ты можешь...
– Могу, и запросто. Если тебе не терпится заиметь внука, так прямо и скажи. Я перестану осторожничать, и надеюсь, через год-полтора ты уже будешь дедушкой.
– Не сыпь мне соль на раны, бесстыжая! – в отчаянии простонал король. – И в кого ты только пошла, такая вертихвостка?
– В мою матушку, в кого же еще. Ведь не зря говорят, что я пошла в нее всем – и внешностью, и характером. Правда, она умела сдерживать себя, скрывать свои недостатки. Насколько мне известно, она, не в пример мне, была непревзойденной мастерицей по части лицемерия, так виртуозно изображала из себя степенную даму, что нередко и тебя вводила в заблуждение.
– Да как ты смеешь! – вскипел король.
– А вот и смею. Или, быть может, ты станешь оспаривать тот факт, что в свое время ревновал ее к дядюшке Клавдию? И не без веских оснований, полагаю...
– Замолчи, Маргарита! – прорычал король, багровый от стыда и негодования. – Немедленно замолчи! Не смей очернять память своей матери.
– Ты сам напросился, отец. Мог бы обойтись и без нравоучений. С меня достаточно Матильды де Монтини, которая чуть ли не каждый день читает мне нотации. Кстати, про Матильду. Ваш монсеньор Франциско де ла Пенья, чтоб он сдох... то бишь, скорее бы его назначили кардиналом и забрали отсюда к чертовой матери... прошу прощения, в римскую курию...
– Маргарита!..
– Я еще не кончила, государь. Милый вашему сердцу епископ не на шутку взялся преследовать Матильду, и подозреваю, не без вашего на то согласия. Отныне я строго-настрого запретила ей исповедоваться у него... На том основании, разумеется, что это слишком большая честь для простой фрейлины. – Маргарита криво усмехнулась. – Передайте его преосвященству, что я очень ценю его время. Так ценю, что если он снова вздумает приставать к Матильде, я сама выбью эту глупую мысль из его плешивой башки.
– Не богохульствуй, дочка! – перекрестился король.
– Э нет, государь, погодите. Еще неизвестно, кто из нас богохульствует. Как прикажете понимать заказанные вами молебны, над которыми смеется вся Наварра? Говорят, даже монахи-августинцы не могли поначалу удержаться от хохота, молясь за спасение моей души. И, к вашему сведению, смеются-то главным образом не над самим молебном, но над вами и надо мной. Не говоря уж о том, что вы выставляете на посмешище себя и меня, вы также вводите в искушение ни в чем не повинных людей, невольно принуждая их смеяться над святым таинством молитвы... В общем так, папуля. Если ты сию минуту не прекратишь читать мне мораль, я сейчас же встану и уйду.
Глаза короля вдруг налились кровью.
– И никуда ты не уйдешь! – с неожиданной твердостью произнес он, взяв со стола какой-то свиток. – Ты останешься здесь ровно настолько, сколько мне потребуется, чтобы поговорить с тобой о твоем предстоящем браке.
– Нет, – покачала головой Маргарита, внутренне холодея от дурных предчувствий. Только теперь она заметила, что ее отец был, что называется, под градусом – не то, чтобы пьян, но и не совсем трезв; очевидно, перед приходом дочери он опрокинул кубок-другой для храбрости. – Нет! – повторила принцесса со всей решительностью, на которую в данный момент была способна. – Об этом и речи быть не может.
– Может! – властно ответил дон Александр, направляясь к ней. – Может и должно! Трепещи же теперь, беспутница, терпение мое лопнуло! Хватит мне потакать твоим капризам! В конце концов, я король, твой государь и отец, и ты обязана подчиниться моей воле – как моя дочь и моя подданная.
– Ой, как страшно! – насмешливо произнесла Маргарита, но в голосе ее слышалась дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– Ой, прекрати, папочка! – громко фыркнув, перебила его Маргарита. – К чему такие напыщенные речи, что за муха тебя укусила? Небось, опять получил от кого-то заманчивое предложение и с новой силой загорелся желанием выдать меня замуж?
Дон Александр в замешательстве опустил глаза. Он не просто любил свою дочь, он обожал и боготворил ее – единственную оставшуюся в живых из троих его детей. После смерти младшего сына король души в ней не чаял, так панически боялся потерять и ее, что впоследствии этот страх перед возможной утратой перерос в страх перед самой Маргаритой. Никогда и ни в чем он не мог перечить ей – будь то какие-либо серьезные желания, или же детские, порой бессмысленные капризы.
– Но, доченька, – ласково и нерешительно промолвил дон Александр. – Это действительно необходимо. Я уже стар, и смерть моя не за горами, а Наварре нужен будет король.
– Отец! – искренне возмутилась принцесса. – Что вы говорите?! Ужель вы сомневаетесь в моих способностях как государственного мужа... то бишь, государственной жены? Жены мудрой, справедливой и твердой в решеньях – как говаривал некогда Гораций о вас, мужчинах.
Поскольку отец забыл пригласить ее сесть, она пригласила себя сама. Король в задумчивости продолжал стоять.
– Лично я, сударыня, ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, – ответил он. – Но сейчас речь идет о другом. Как моя единственная дочь, вы, разумеется, унаследуете всю полноту королевской власти в Наварре, однако пора уже подумать и о продолжении рода нашего. Муж вам необходим хотя бы для того, чтобы в законном браке с ним вы родили наследника престола.
– Как ты наивен, папочка! – насмешливо произнесла Маргарита. – Неужели ты всерьез полагаешь, что зачатие происходит лишь с благословения церкви?
– Ой, доченька! – укоризненно покачал головой дон Александр. – Как ты можешь...
– Могу, и запросто. Если тебе не терпится заиметь внука, так прямо и скажи. Я перестану осторожничать, и надеюсь, через год-полтора ты уже будешь дедушкой.
– Не сыпь мне соль на раны, бесстыжая! – в отчаянии простонал король. – И в кого ты только пошла, такая вертихвостка?
– В мою матушку, в кого же еще. Ведь не зря говорят, что я пошла в нее всем – и внешностью, и характером. Правда, она умела сдерживать себя, скрывать свои недостатки. Насколько мне известно, она, не в пример мне, была непревзойденной мастерицей по части лицемерия, так виртуозно изображала из себя степенную даму, что нередко и тебя вводила в заблуждение.
– Да как ты смеешь! – вскипел король.
– А вот и смею. Или, быть может, ты станешь оспаривать тот факт, что в свое время ревновал ее к дядюшке Клавдию? И не без веских оснований, полагаю...
– Замолчи, Маргарита! – прорычал король, багровый от стыда и негодования. – Немедленно замолчи! Не смей очернять память своей матери.
– Ты сам напросился, отец. Мог бы обойтись и без нравоучений. С меня достаточно Матильды де Монтини, которая чуть ли не каждый день читает мне нотации. Кстати, про Матильду. Ваш монсеньор Франциско де ла Пенья, чтоб он сдох... то бишь, скорее бы его назначили кардиналом и забрали отсюда к чертовой матери... прошу прощения, в римскую курию...
– Маргарита!..
– Я еще не кончила, государь. Милый вашему сердцу епископ не на шутку взялся преследовать Матильду, и подозреваю, не без вашего на то согласия. Отныне я строго-настрого запретила ей исповедоваться у него... На том основании, разумеется, что это слишком большая честь для простой фрейлины. – Маргарита криво усмехнулась. – Передайте его преосвященству, что я очень ценю его время. Так ценю, что если он снова вздумает приставать к Матильде, я сама выбью эту глупую мысль из его плешивой башки.
– Не богохульствуй, дочка! – перекрестился король.
– Э нет, государь, погодите. Еще неизвестно, кто из нас богохульствует. Как прикажете понимать заказанные вами молебны, над которыми смеется вся Наварра? Говорят, даже монахи-августинцы не могли поначалу удержаться от хохота, молясь за спасение моей души. И, к вашему сведению, смеются-то главным образом не над самим молебном, но над вами и надо мной. Не говоря уж о том, что вы выставляете на посмешище себя и меня, вы также вводите в искушение ни в чем не повинных людей, невольно принуждая их смеяться над святым таинством молитвы... В общем так, папуля. Если ты сию минуту не прекратишь читать мне мораль, я сейчас же встану и уйду.
Глаза короля вдруг налились кровью.
– И никуда ты не уйдешь! – с неожиданной твердостью произнес он, взяв со стола какой-то свиток. – Ты останешься здесь ровно настолько, сколько мне потребуется, чтобы поговорить с тобой о твоем предстоящем браке.
– Нет, – покачала головой Маргарита, внутренне холодея от дурных предчувствий. Только теперь она заметила, что ее отец был, что называется, под градусом – не то, чтобы пьян, но и не совсем трезв; очевидно, перед приходом дочери он опрокинул кубок-другой для храбрости. – Нет! – повторила принцесса со всей решительностью, на которую в данный момент была способна. – Об этом и речи быть не может.
– Может! – властно ответил дон Александр, направляясь к ней. – Может и должно! Трепещи же теперь, беспутница, терпение мое лопнуло! Хватит мне потакать твоим капризам! В конце концов, я король, твой государь и отец, и ты обязана подчиниться моей воле – как моя дочь и моя подданная.
– Ой, как страшно! – насмешливо произнесла Маргарита, но в голосе ее слышалась дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201