В конце концов жертвой становится невинное дитя… И ты ждешь, что я спасу ее!
Анита наступала, свирепо глядя на него.
– Клянусь Богом, ты посеял свой дикий овес, и теперь он служит тебе только для того, чтобы полежать в нем.
Несмотря на всю напряженность момента, Джин с трудом подавлял желание посмеяться над склонностью своей тетушки искажать идиоматические выражения.
– Ты права, Анита. Но тебе нужно знать одну вещь. Тогда я еще не был женат, а мать этой девочки… Ну, я просто не мог не влюбиться в нее – даже в такое время и в таком месте, где нельзя было придумать ничего хуже этого.
Он повернулся к двери.
– До свидания.
– Я еще не закончила с тобой разговор! – произнесла она надменно.
– Не нужно больше бранить меня, тетя. Ведь я не сделал ничего такого, чего бы в Ньюпорте никто, кроме меня, никогда не делал. Говорят, что отец Жаклин Кеннеди был весьма искусным фехтовальщиком…
Анита вскинула руки и прикрыла уши.
– Я не стану слушать эти безнравственные разговоры.
Джин не мог удержаться, чтобы не задеть благопристойность тетушки.
– Ты ведь знаешь, что даже президент Кеннеди, как известно…
Анита затопала ногами.
– Прекрати сию же минуту!
Джин сделал извиняющийся жест, и Анита опустила руки.
– Джекки Бувье была такой милой девочкой! Мне было бы очень жаль, если она неудачно вышла замуж.
Джин рассмеялся и заключил тетушку в объятия. Потом он заметил, что Майкл Гилфиллан спокойно ждет в стороне. Он отпустил Аниту, и дворецкий распахнул перед ним дверь.
– Я скоро позвоню тебе, – сказал Джин, выходя на улицу. – Пока, Майк…
– До свидания, мистер Джин. В следующий раз побудьте хоть немного дольше!
Джин пересек большую овальную площадку перед домом, усыпанную раздробленными раковинами устриц, и обернулся, чтобы махнуть рукой. Анита стояла на крыльце и была поглощена разговором с Майком. Вдруг она повернулась к племяннику и крикнула:
– Мы возьмем ее!
Джин взлетел по лестнице.
– Ты уверена?
– Майкл говорит, что этот дом еще сможет выдержать присутствие ребенка, который снова будет сказываться вниз по перилам и поможет сохранить их отполированными.
Приблизившись к Джину, Анита тихонько прибавила:
– Но это может продолжаться только до тех пор, пока я не скажу ему, что девочка – твоя дочь. Ведь Майкл регулярно ходит в церковь, и он будет слишком шокирован.
Джин сказал, что свяжется с ней, как только узнает все подробности прибытия ребенка.
– Ну, тогда отправляйся! – сказала Анита. – Надеюсь, ты наведешь в нашем глупом мире образцовый порядок к тому времени, как Ларейна приедет сюда.
Один кризис так или иначе улажен, с облегчением думал Джин, когда ехал в аэропорт. Удачные переговоры с тетушкой, вселяли в него надежду на то, что Хрущева тоже удастся заставить убрать с Кубы свои проклятые ракеты.
Майкл Гилфиллан плавно притормозил старый «роллс-ройс» прямо напротив «Морского прилива». Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он увидел, что девочка все еще кажется спящей, свернувшись под норковой накидкой. Лучше было бы оставить ее в покос еще на некоторое время, подумал он, вспомнив о том, какую истерику закатила она в аэропорту. Девочка пронзительно закричала при виде Майка и попыталась убежать обратно к самолету. Женщина из Госдепартамента, прилетевшая вместе с ней из Праги, объяснила ему ее поведение:
– Это все из-за вашей черной шоферской униформы. Ларейна приняла вас за сотрудника тайной полиции.
Желая успокоить ребенка, Майкл поспешно сорвал черную фуражку и отшвырнул ее прочь, а потом снял и пиджак. Он стащил бы с себя и брюки, если бы это было необходимо, но к тому времени переводчица уже убедила девочку, что Майкл Гилфиллан не из тайной полиции. И, конечно же, шутовское поведение шофера и его обаятельная улыбка окончательно развеяли ее опасения.
Бедный ребенок, думал Майк, рассматривая ангельское личико девочки. Судя по тому немногому, что он знал о ее судьбе, неудивительно, почему она не доверяет людям. Переводчица из Госдепартамента вкратце рассказала Майку историю девочки, прежде чем передать ее на его попечение. С самого рождения Ларейну растили функционер-коммунист и его жена, которые забрали малютку из тюремной больницы, где она родилась, разлучив с матерью. Поэтому когда правительство Соединенных Штатов заявило, что девочка, как дочь американского гражданина, имеет право на репатриацию, ее мировосприятию был нанесен чувствительный удар. После многомесячного сопротивления чешские власти в конце концов выпустили девочку из страны и не стали оправдывать действия своего функционера, так как он поступил вопреки всем законам.
Переводчица заметила Майку, что, учитывая все пережитое, юная Ларейна находится в прекрасном состоянии. Было время, когда она находилась в подавленном настроении или принималась плакать. Сейчас девочка более общительна и гораздо спокойнее, чем несколько недель назад.
Интересно, как она будет себя чувствовать дальше, думал Майк. Он так и не услышал до конца историю ее настоящей матери. Была ли она еще в тюрьме или уже на свободе? Наверное, женщина добровольно отдала свою дочь, чтобы ее вырастили в Америке. А где ее отец? Майк подозревал, что отцом девочки был племянник его хозяйки. Иначе с какой стати ребенка прислали именно к ним? Но у Джина Ливингстона была беспокойная жизнь. Он ездил по всему свету, и в любое время суток его могли вызвать в Белый дом.
Майк вышел из машины, бросил последний взгляд через окно «роллс-ройса» на спящего ребенка и направился в особняк.
Анита прислушивалась к шуму автомобиля, подъезжавшего к дому по усыпанной гравием дорожке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191