Оказалось, что этот «надежный» дом использовался агентами американских секретных служб. Доказательством ее виновности служил также обман, к которому она прибегла, заявив о своей верности партии, чтобы донести на мужа. Чешские органы госбезопасности выяснили, что истинная цель Катарины заключалась в том, чтобы защитить своего мужа и смягчить его приговор. Записи, сделанные во время ее визита к Милошу, который был устроен специально, чтобы понаблюдать за их общением, свидетельствовали о том, что супруги вовсе не были настолько чужими друг другу, как притворялись. К Тому же, ее показания дали материал для пропагандистской шумихи, развернутой западными средствами массовой информации. За границей были опубликованы сообщения о самой знаменитой актрисе Чехословакии, которая пошла против своего мужа. В этих заметках суд над Кирменом выглядел особенно отвратительно. Его изображали как судилище, попирающее принципы справедливости, проходившее под руководством безжалостного режима. Только после этих репортажей правительство осознало, какое отрицательное воздействие все это оказывает на общественное мнение. Аналитики коммунистических разведывательных служб решили, что американский агент, должно быть, проинструктировал Катарину Де Вари, как осуществить этот обман, таким образом создавая всевозможные затруднения, а также спасти ее как агента для использования в будущем.
Вот в чем состояли обвинения, которые выдвинули против нее власти. Кат так никогда и не смогла решить, чего хотел Джин: использовать ее или помочь ей. Ни он, ни кто-либо другой из их посольства не делал попыток встретиться с ней после ее ареста. Во время суда над Катариной, такого же поспешного и одностороннего, как суд над Милошем, прокурор сообщил судьям о том, что «американский агент» был вскоре задержан, но ни в чем не признался, после чего его выдворили из страны в обмен на агента из восточного блока, задержанного в Соединенных Штатах.
Кат отбыла всего лишь три недели из назначенного ей срока, когда начала подозревать, что беременна. Ей хотелось надеяться, что это ребенок Милоша, но у нее не было полной уверенности, потому что незадолго до посещения мужа она была близка с Джином. Однако когда девочка родилась, Кат разрешила в тюремных регистрационных книгах записать ее отцом Милоша.
Прошло уже восемь месяцев после ее освобождения из тюрьмы «Ружина». В тот же день она начала поиски дочери. В тюрьме не могли – или не хотели – сообщить Кат, что стало с ее ребенком. Ей сказали, что когда заключенные отдают своих детей на усыновление, все записи об этом уничтожаются, чтобы невинные существа могли начать новую жизнь без позорного пятна.
– Но ведь я не отдавала ее! Мою Ларейну отняли у меня! – кричала Кат.
Но на ее протесты не обращали внимания.
В первые месяцы свободы Кат исколесила всю страну, посещая один за другим государственные сиротские приюты и проверяя списки их питомцев. Поиски могли бы завершиться быстрее, но у нее почти не было денег. Фабрика Кирменов и поместье «Фонтаны» со всем его содержимым были конфискованы государством. На каждой остановке по пути к очередному приюту она находила какую-нибудь черную работу, а потом, как только ей удавалось скопить достаточно денег, продолжала поиски. Но тс документы, которые она просматривала, не приближали ее к цели.
Потом, лежа как-то ночью без сна и вновь в тысячный раз переживая единственный крошечный светлый миг своего существования, который она разделила с малюткой – момент ее рождения, – Кат обнаружила, что мысли все время вращаются вокруг партийного чиновника, который тогда присутствовал при родах. Павлецки… Она слышала эту фамилию не более двух-трех раз, когда приходила в сознание, но запомнила ее на всю жизнь.
Этот человек взял ее ребенка! Кат всегда думала, что Павлецки выполнял распоряжение правительства – разлучить ее с дочерью. Но снова и снова возвращаясь к той сцене, она вспомнила, что доктора и медсестру удивило присутствие чиновника при родах.
К ней начали возвращаться и другие воспоминания. Вот Павлецки взял новорожденную и осмотрел ее, в то время как она, Кат, лежала, страстно желая, чтобы девочку отдали ей в руки. Она почувствовала облегчение, увидев, что он, по крайней мере, обращается с младенцем с нежностью, что его суровое лицо смягчилось и на нем появилось выражение… обожания.
Неожиданно у Кат появилось совершенно новое направление поисков.
Она отправилась в Центральный Комитет партии в Праге, и ей удалось подольститься к главному чиновнику в отделе кадров. Он вспомнил, что Катарина Де Вари когда-то была известной актрисой, и что ее отправили в тюрьму. Она убедила его, что пытается разыскать партийного работника по фамилии Павлецки, потому что он обещал ей оказать помощь в реабилитации после освобождения.
Чиновник просмотрел толстую книгу и вскоре обнаружил в ней нужное имя и запись под ним.
– Вот человек, которого вы ищете, – объявил он, постучав по странице. – Карел Павлецки. Очень важная персона. Он определенно мог бы вам помочь. За прошедшие семь лет он сделал неплохую карьеру…
Чиновник повернул книгу к Кат, чтобы она могла записать адрес районного комитета партии, где можно было связаться с Павлецки. Когда взгляд Кат упал на то место, куда указывал чиновник, она была потрясена и в изумлении уставилась на запись в книге. Комитет, которым руководил Павлецки, находился в Карловых-Варах. Адрес был обозначен просто как «Фонтаны».
Теперь, направляясь к замку по подъездной аллее, Кат пыталась подготовить себя к следующему потрясению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191