Возможно, это было бы вполне благоразумно. Судя по тому, что она сделала для семейств Даниели, ее советы были бы цепным вкладом. Однако Лари не сомневалась, что услуги Флауэр Хейли обойдутся чрезвычайно дорого. Разве она уже не сравнила себя с Пикассо?
Лари сделала все возможное, чтобы ответить дипломатично.
– Боюсь, что прежде всего «Морскому приливу» требуется капитальный ремонт. Оставшиеся средства уйдут на обновление внутренней отделки, на штукатурные и малярные работы. Боюсь… с оформлением интерьера придется подождать.
– В таком случае, вы должны дать еще одни вечер в будущем году, – заявила неустрашимая Флауэр. – Так или иначе, мы не должны останавливаться, пока полностью не воскресим этот великолепный дом как местную достопримечательность.
От внимания Лари не укрылось то, что Флауэр употребляла собирательное местоимение «мы». Миссис Хейли определенно была целеустремленной личностью. Лари пыталась найти способ вежливо, но решительно отказать ей, когда вошел дворецкий и объявил, что обед подан.
В парадной столовой на Лари снова произвел большое впечатление бросающийся в глаза подбор предметов, создающий атмосферу, идеально способствующую непринужденной светской беседе за обеденным столом, успокаивающую, но в то же время лишенную монотонности. Две более длинные стены прямоугольной комнаты были выкрашены в темно-фиолетовый цвет, на котором выделялось несколько полотен – картина Ватто, изображающая пастухов в идиллической сельской местности, и пара цветочных натюрмортов Фрагонара – а также два окна, обрамлявшие сверкающий морской пейзаж, словно это тоже были шедевры художника. Две другие стены были расписаны фресками. На переднем плане – виноградные лозы на шпалерах в натуральную величину, а за ними – уходящие вдаль холмистые поля. Один куст как бы обвивал вход в комнату, а другой – дверь, ведущую в буфетную. Большой обеденный стол представлял собой полированную овальную плиту из прозрачного камня, обладавшего изумительным темно-синим цветом и прозрачной глубиной, характерными для неба в момент между сумерками и ночью.
Супруги Даниели заняли места в противоположных концах стола, а Лари и Флауэр – по бокам. Разложив на коленях плотную салфетку из камчатного полотна, Лари увидела, что глаза Флауэр смотрят на нее выжидательно, словно приглашая ее высказать свои впечатления.
– Эту комнату оформляли тоже вы?
– Да, это мой замысел.
– Настоящее произведение искусства! – Похвалила Лари. Флауэр Хейли кивнула, принимая ее замечание как должное.
Лари с удивлением подумала, сколько потребовалось знаний дизайнеру, чтобы воплотить свои замыслы – и не только в области живописи, но и архитектуры, черчения, антиквариата, освещения и даже минералогии.
Лари потерла пальцами полированную поверхность каменного стола.
– Очень эффектно! Где вы нашли его?
Пока они беседовали, горничная поставила перед каждым обедающим чашу со свежими нарезанными фруктами, уложенными в виде цветка.
– Это афганский лазулит, один из самых больших, которые когда-либо встречались в природе.
– Еще одни такой стол находится во дворце у какого-нибудь эмира или султана, – сказала Ребекка.
– Именно это нам всегда нравилось в работе с Флауэр, – вставил Марко, обращаясь к Лари. – Каждый заказ она превращает в настоящую авантюру. Порекомендовав нам использовать лазулит, она взяла нас с собой в экспедицию в Афганистан на поиски подходящего экземпляра. Если Флауэр предложит обставить комнату какой-нибудь особенной антикварной мебелью, то обязательно узнает, когда необходимые образцы будут продаваться на аукционе. И не имеет значения, где он состоится – в Париже или в Гонконге… Затем мы узнаем, что она уже заказала билеты на самолет, и мы летим на другой конец света.
Горничная принесла открытую бутылку красного вина, а также серебряное блюдо с пробкой и куском хлеба и поставила его возле принца. Он понюхал пробку и отведал хлеба, прежде чем сделать глоток вина, налитого в его бокал. Лари пришло в голову, что богачи напоминают некое племя с целым набором собственных ритуалов и обычаев. Как бы ни была Анита богата в прошлом, потеряв состояние мужа, она как бы удалилась на периферию этого племени. Существовало множество традиций, которых Лари никогда не наблюдала на практике.
После того как Марко одобрительно отозвался о вине, его налили всем остальным. Лари впервые пробовала красное вино после своей поездки в Прагу. Когда она потягивала этот восхитительный ароматный нектар, ее мысли вернулись назад, к суматохе тех летних дней, к спутанным воспоминаниям о надежде и горе, цветах и крови. Горничной, которая подошла к ней с сервировочным подносом, пришлось слегка подтолкнуть ее, чтобы вывести из задумчивости.
Между разнообразными блюдами, поданными на второе – редкостным филе-миньон, ростбифом с яйцом, сваренным в кипятке без скорлупы, спаржей, – беседа продолжала вращаться вокруг экспедиций, которые Даниели совершали вместе с Флауэр в поисках предметов для оформления интерьера. Лари получила большое удовольствие от этих рассказов, но ей так и не представился случай поучаствовать в разговоре.
Однако слушая их беседу, она убедилась в необходимости консультаций с дизайнером относительно «Морского прилива». Вне всякого сомнения, проект реставрации много выиграет благодаря советам Хейли. В историях, прозвучавших за столом, подробно излагалось, как Флауэр отправилась в Англию за тканями, в Голландию – за кафельной плиткой из особого голубого фаянса для кухни. Но разве не так создавались в прошлом особняки элиты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191