ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
На десятый звонок ответил заспанный голос:
– Да?
– Привет, Норман. Это Джейсон Монк.
Последовала пауза.
– Прекрасно. Где ты?
– В Найроби.
– Прекрасно. Найроби. Конечно. И который там теперь час?
– Середина дня.
– Ну а здесь пять этого чертового утра, и мой будильник поставлен на семь. Я полночи не спал из-за ребенка. Зубы режутся. Ради Бога, ты не мог выбрать другое время, приятель?
– Успокойся, Норм. Скажи мне кое-что. Ты когда-нибудь слышал такое слово – «мелиоидозис»?
Опять наступила пауза. В голосе Нормана, когда он заговорил снова, не было и следа сонливости.
– Почему ты спрашиваешь?
Монк рассказал ему. Но не о русском дипломате. Он сказал, что есть мальчик пяти лет, сын одного знакомого. Кажется, мальчик обречен. Он слышал что-то о том, что у дяди Сэма имеется некоторый опыт в изучении именно такой болезни.
– Оставь мне твой номер телефона, – сказал Стайн. – Я поговорю кое с кем и перезвоню тебе.
Телефон Монка зазвонил только в пять часов дня.
– Если… может быть… что-то, – путался в словах врач. – Это нечто совершенно новое, еще в экспериментальной стадии. Мы сделали несколько тестов, результаты кажутся положительными. Пока. Но препарат еще даже не показывали ФДА. Не говоря уже о разрешении на производство. Мы еще не закончили его испытания.
То, что описывал Стайн, очевидно, был самый первый антибиотик – сефалоспорин. В конце восьмидесятых он будет выпускаться под названием «сефтазидим». А в то время его обозначали как С 3-1. Сегодня это обычно применяемое при мелиоидозисе лекарство.
– Он может дать побочный эффект, – продолжал Стайн. – Мы пока мало что знаем.
– А как скоро проявится этот побочный эффект? – спросил Монк.
– Понятия не имею.
– Послушай, Норм, если ребенок обречен умереть через три недели, то что мы теряем?
Стайн тяжело вздохнул:
– Не знаю. Это против всех правил.
– Клянусь, никто не узнает. Давай, Норм, ради тех девочек, которых я знакомил с тобой.
Он услышал хохот, донесшийся из далекого Чеви-Чейза в штате Мэриленд.
– Попробуй только расскажи Бекки, и я убью тебя, – сказал Стайн, и в трубке наступила тишина.
Спустя сорок восемь часов в посольство на имя Монка прибыла посылка. Ее доставили через международную компанию срочных перевозок. В посылке был термос с сухим льдом. В короткой записке без подписи говорилось, что во льду находятся две ампулы. Монк позвонил в советское посольство и попросил передать второму секретарю Туркину следующее: «Не забудьте, сегодня в шесть мы пьем пиво». Об этом доложили полковнику Кулиеву.
– Кто такой этот Монк? – спросил он у Туркина.
– Американский дипломат. Он, кажется, разочарован во внешней политике США в Африке. Я пытаюсь разработать его как источник информации.
Кулиев удовлетворенно кивнул. Хорошая работа, такие вещи отлично выглядят в отчетах, идущих в Ясенево.
В кафе «Торн три» Монк передал посылку. Туркин выглядел испуганным, опасаясь, что кто-то из своих увидит его. В свертке могли быть деньги.
– Что это? – спросил он.
Монк объяснил.
– Может быть, это не поможет, но вреда не будет. Это все, что у нас есть.
Русский застыл, холодно глядя на Монка.
– А что вы хотите за этот… подарок? – Ему было ясно, что нужно будет заплатить.
– Вы говорили правду о своем ребенке? Или играли?
– Не играл. На этот раз не играл. Мы всегда играем, такие, как вы и я. Но не сейчас.
По правде говоря, Монк уже навел справки в главном госпитале Найроби. Доктор Уинстон Муа в основном подтвердил все факты. «Трудный человек, но и жить трудно в этом мире», – подумал Монк и встал из-за стола. По правилам он должен был выжать из этого человека какую-то информацию, что-нибудь секретное. Но он знал, что история маленького сына не была обманом. Если бы пришлось воспользоваться этой ситуацией, лучше уж мести улицы в Бронксе.
– Берите, приятель. Надеюсь, это поможет. Никакой платы.
Монк направился к двери, но не успел пройти и полдороги, как его окликнули:
– Мистер Монк, вы понимаете по-русски?
Монк кивнул:
– Немного.
– Я так и думал. Тогда вы поймете слово «спасибо».
Было около двух часов, когда, выйдя из «Рози О'Грейди», Селия подошла к машине. «Ровер» имел общую систему замков. Когда она отперла дверцу водителя, сработал замок и на дверце со стороны пассажира. Она пристегнула ремень, включила зажигание и почти тронулась с места, как дверца с другой стороны открылась. Она удивленно повернулась. Он стоял рядом, наклонившись к открытой дверце. Потертая армейская шинель, четыре медали на засаленных лентах, прикрепленные к лацкану пиджака, заросший щетиной подбородок. Когда он открыл рот, в нем блеснули три стальных зуба. Он бросил ей на колени папку. Она достаточно хорошо понимала по-русски, чтобы потом повторить его слова:
– Пожалуйста, отдайте это господину послу. За пиво.
Его вид испугал Селию. Явно это ненормальный – вероятно, шизофреник. Такие люди могут быть опасны. Побледневшая Селия Стоун выехала на улицу, открытая дверца болталась, пока от движения автомобиля не захлопнулась сама. Она сбросила это нелепое прошение – или что это было – с колен на пол к пассажирскому сиденью и поехала в сторону посольства.
Глава 3
Около полудня того самого дня, 16 июля, сидевший в своем кабинете на втором этаже особняка неподалеку от Кисельного бульвара Игорь Комаров связался по внутреннему телефону со своим личным секретарем.
– Документ, который я дал вам вчера, вы успели прочитать? – спросил он.
– Конечно, господин президент. Блестяще, если мне будет позволено так сказать, – ответил Акопов. Все сотрудники Комарова обращались к нему «господин президент», подразумевая его должность председателя исполнительного комитета Союза патриотических сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Да?
– Привет, Норман. Это Джейсон Монк.
Последовала пауза.
– Прекрасно. Где ты?
– В Найроби.
– Прекрасно. Найроби. Конечно. И который там теперь час?
– Середина дня.
– Ну а здесь пять этого чертового утра, и мой будильник поставлен на семь. Я полночи не спал из-за ребенка. Зубы режутся. Ради Бога, ты не мог выбрать другое время, приятель?
– Успокойся, Норм. Скажи мне кое-что. Ты когда-нибудь слышал такое слово – «мелиоидозис»?
Опять наступила пауза. В голосе Нормана, когда он заговорил снова, не было и следа сонливости.
– Почему ты спрашиваешь?
Монк рассказал ему. Но не о русском дипломате. Он сказал, что есть мальчик пяти лет, сын одного знакомого. Кажется, мальчик обречен. Он слышал что-то о том, что у дяди Сэма имеется некоторый опыт в изучении именно такой болезни.
– Оставь мне твой номер телефона, – сказал Стайн. – Я поговорю кое с кем и перезвоню тебе.
Телефон Монка зазвонил только в пять часов дня.
– Если… может быть… что-то, – путался в словах врач. – Это нечто совершенно новое, еще в экспериментальной стадии. Мы сделали несколько тестов, результаты кажутся положительными. Пока. Но препарат еще даже не показывали ФДА. Не говоря уже о разрешении на производство. Мы еще не закончили его испытания.
То, что описывал Стайн, очевидно, был самый первый антибиотик – сефалоспорин. В конце восьмидесятых он будет выпускаться под названием «сефтазидим». А в то время его обозначали как С 3-1. Сегодня это обычно применяемое при мелиоидозисе лекарство.
– Он может дать побочный эффект, – продолжал Стайн. – Мы пока мало что знаем.
– А как скоро проявится этот побочный эффект? – спросил Монк.
– Понятия не имею.
– Послушай, Норм, если ребенок обречен умереть через три недели, то что мы теряем?
Стайн тяжело вздохнул:
– Не знаю. Это против всех правил.
– Клянусь, никто не узнает. Давай, Норм, ради тех девочек, которых я знакомил с тобой.
Он услышал хохот, донесшийся из далекого Чеви-Чейза в штате Мэриленд.
– Попробуй только расскажи Бекки, и я убью тебя, – сказал Стайн, и в трубке наступила тишина.
Спустя сорок восемь часов в посольство на имя Монка прибыла посылка. Ее доставили через международную компанию срочных перевозок. В посылке был термос с сухим льдом. В короткой записке без подписи говорилось, что во льду находятся две ампулы. Монк позвонил в советское посольство и попросил передать второму секретарю Туркину следующее: «Не забудьте, сегодня в шесть мы пьем пиво». Об этом доложили полковнику Кулиеву.
– Кто такой этот Монк? – спросил он у Туркина.
– Американский дипломат. Он, кажется, разочарован во внешней политике США в Африке. Я пытаюсь разработать его как источник информации.
Кулиев удовлетворенно кивнул. Хорошая работа, такие вещи отлично выглядят в отчетах, идущих в Ясенево.
В кафе «Торн три» Монк передал посылку. Туркин выглядел испуганным, опасаясь, что кто-то из своих увидит его. В свертке могли быть деньги.
– Что это? – спросил он.
Монк объяснил.
– Может быть, это не поможет, но вреда не будет. Это все, что у нас есть.
Русский застыл, холодно глядя на Монка.
– А что вы хотите за этот… подарок? – Ему было ясно, что нужно будет заплатить.
– Вы говорили правду о своем ребенке? Или играли?
– Не играл. На этот раз не играл. Мы всегда играем, такие, как вы и я. Но не сейчас.
По правде говоря, Монк уже навел справки в главном госпитале Найроби. Доктор Уинстон Муа в основном подтвердил все факты. «Трудный человек, но и жить трудно в этом мире», – подумал Монк и встал из-за стола. По правилам он должен был выжать из этого человека какую-то информацию, что-нибудь секретное. Но он знал, что история маленького сына не была обманом. Если бы пришлось воспользоваться этой ситуацией, лучше уж мести улицы в Бронксе.
– Берите, приятель. Надеюсь, это поможет. Никакой платы.
Монк направился к двери, но не успел пройти и полдороги, как его окликнули:
– Мистер Монк, вы понимаете по-русски?
Монк кивнул:
– Немного.
– Я так и думал. Тогда вы поймете слово «спасибо».
Было около двух часов, когда, выйдя из «Рози О'Грейди», Селия подошла к машине. «Ровер» имел общую систему замков. Когда она отперла дверцу водителя, сработал замок и на дверце со стороны пассажира. Она пристегнула ремень, включила зажигание и почти тронулась с места, как дверца с другой стороны открылась. Она удивленно повернулась. Он стоял рядом, наклонившись к открытой дверце. Потертая армейская шинель, четыре медали на засаленных лентах, прикрепленные к лацкану пиджака, заросший щетиной подбородок. Когда он открыл рот, в нем блеснули три стальных зуба. Он бросил ей на колени папку. Она достаточно хорошо понимала по-русски, чтобы потом повторить его слова:
– Пожалуйста, отдайте это господину послу. За пиво.
Его вид испугал Селию. Явно это ненормальный – вероятно, шизофреник. Такие люди могут быть опасны. Побледневшая Селия Стоун выехала на улицу, открытая дверца болталась, пока от движения автомобиля не захлопнулась сама. Она сбросила это нелепое прошение – или что это было – с колен на пол к пассажирскому сиденью и поехала в сторону посольства.
Глава 3
Около полудня того самого дня, 16 июля, сидевший в своем кабинете на втором этаже особняка неподалеку от Кисельного бульвара Игорь Комаров связался по внутреннему телефону со своим личным секретарем.
– Документ, который я дал вам вчера, вы успели прочитать? – спросил он.
– Конечно, господин президент. Блестяще, если мне будет позволено так сказать, – ответил Акопов. Все сотрудники Комарова обращались к нему «господин президент», подразумевая его должность председателя исполнительного комитета Союза патриотических сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167