Тихая рука патриарха сделала многое возможным. Каждую неделю главная телестанция вела репортажи с проповедей отца Григория, собиравших огромное количество слушателей, и проповеди, таким образом, видели миллионы, к которым он никогда не имел бы возможности обратиться. Зимой 1999 года этот единственный в своем роде священник стал широко известен как самый выдающийся оратор.
Патриарх немного помолчал. Наконец он сказал:
– Я поговорю с отцом Григорием о возвращении царя.
Глава 15
В конце ноября, как всегда, выпал первый снег. Холодный ветер, предвестник наступающих морозов, разносил его по Славянской площади.
Пузатенький священник, наклонив голову, преодолевая ветер, торопливо вошел в ворота и, перейдя небольшой двор, юркнул в церковь Всех Святых на Кулишках, внутри которой было тепло и пахло влажной одеждой и ладаном.
За ним снова следили из припаркованной неподалеку машины, и, когда наблюдатели убедились, что он не привел за собой «хвост», полковник Гришин вошел в церковь.
– Вы звонили, – сказал он, когда они остановились в стороне от немногочисленных молящихся, делая вид, что рассматривают иконы на стене.
– Вчера вечером. Посетитель. Из Англии.
– А не из Америки? Уверены, что не из Америки?
– Да, полковник. Часов в десять его святейшество велел мне впустить джентльмена из Англии и проводить к нему. Он приехал с переводчиком, намного моложе. Я впустил их и провел в кабинет. Затем я принес кофе.
– Что они говорили?
– Когда я был в комнате, старый англичанин извинялся, что плохо говорит по-русски. Молодой все переводил. Тут патриарх велел мне поставить кофе и отпустил меня.
– Подслушивали у двери?
– Пытался. Но молодой англичанин повесил на дверную ручку свой шарф, кажется. Это помешало мне видеть, и я не все расслышал. Тут пришел казак с обходом, и мне пришлось уйти.
– Он назвал свое имя, этот старый англичанин?
– Пока я был в комнате – нет. Может быть, когда я варил кофе. Из-за этого шарфа я ничего не видел и услышал очень мало. То, что я слышал, – бессмыслица.
– Расскажите мне, отец Максим.
– Патриарх только однажды возвысил голос. Я услышал, как он сказал: «Вернуть царя?» Казалось, он очень удивился. Затем они заговорили тихо.
Полковник Гришин стоял, уставившись на икону Богоматери с младенцем, с таким видом, словно ему только что дали пощечину. То, что он узнал, могло показаться бессмысленным глупому священнику, но для него это имело смысл.
При конституционном монархе как главе государства не будет поста президента. Главой правительства будет премьер-министр, лидер правительственной партии, но все равно зависимый от парламента. Думы. От этого до сценария Игоря Комарова по установлению однопартийной диктатуры было страшно далеко.
– Как он выглядит? – спокойно спросил он.
– Среднего роста, худой, седые волосы, немного старше семидесяти.
– Не знаете, откуда он приехал?
– А, не так, как молодой американец. Этот приехал на машине, и она ждала его. Я его провожал. Машина все еще стояла там. Не такси, а лимузин. Я записал номер, когда она уезжала.
Он передал листок бумаги полковнику.
– Вы хорошо поработали, отец Максим. Мы этого не забудем.
Сыщики Анатолия Гришина действовали быстро. Звонок в автоинспекцию – и не прошло и часа, как по номеру определили, что лимузин принадлежит «Националю».
Кузнецов, начальник отдела пропаганды, по сути, был мальчиком на посылках. Его почти совершенный английский язык мог убедить любого русского служащего, что он настоящий американец. Он появился в «Национале» сразу же после ленча и обратился к консьержу:
– Привет, простите за вопрос, вы говорите по-английски?
– Да, сэр, говорю.
– Прекрасно. Послушайте, вчера вечером я обедал в ресторане недалеко отсюда, и там за соседним столом сидел английский джентльмен. Мы разговорились. Когда он ушел, он забыл на столе вот это.
Он показал зажигалку. Это была дорогая золотая зажигалка от Картье. Консьерж озадаченно посмотрел на него.
– Да, сэр?
– Конечно, я побежал за ним, но опоздал. Он отъезжал… в длинном черном «мерседесе». Швейцар предположил, что это может быть кто-то из ваших. Мне удалось заметить номер.
Он протянул консьержу листок.
– А, да, сэр. Один из наших. Извините… – Портье проверил записи за предыдущий вечер. – Это, должно быть, был мистер Трабшо. Я должен передать зажигалку?
– Не беспокойтесь. Я оставлю ее у портье, а он положит ее вместе с его ключами.
Дружески помахав рукой, Кузнецов направился к портье. Зажигалку он положил в карман.
– Привет, вы не могли бы сказать мне, в каком номере остановился мистер Трабшо?
Русская девушка, смуглая и хорошенькая, приветливо улыбнулась ему:
– Одну минутку, сэр. – Она ввела имя в свой настольный компьютер и покачала головой. – Сожалею. Мистер Трабшо и его компаньон выехали сегодня утром.
– О черт. Я надеялся застать его. Вы не знаете, он уехал из Москвы?
Она набрала еще несколько цифр.
– Да, сэр, нам подтвердили его вылет утром. Он вернулся в Лондон дневным рейсом.
Кузнецов не знал действительной причины, почему полковник Гришин хотел выследить таинственного мистера Трабшо, но он доложил обо всем, что узнал. Когда Кузнецов ушел, Гришин воспользовался своими связями в иммиграционном отделе Министерства внутренних дел. Данные передали ему по факсу, а фотография, прилагаемая к заявлению, была получена из российского посольства на Кенсингтон-гарденс в Лондоне, через курьера.
– Увеличьте это фото, – приказал он сотрудникам. Лицо старого англичанина ни о чем ему не говорило, но он подумал, что, кажется, знает человека, которому оно знакомо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167